Экстравагантная внешность эксцентричного героя Шона Пенна из фильма «Где бы ты ни был» вызывает у зрителя крайнюю степень удивления, граничащую с шоком. И только характерный изгиб бровей, форма носа и пронзительные серо-голубые глаза говорят о том, что перед вами все-таки Шон Пенн. Только в довольно непривычном амплуа...

Алые губы, подведенные глаза, напуд­ренное лицо и гротескный черный парик (куда хуже, чем его шевелюра с химической завивкой в картине «Путь Карлито») – эту роль сентиментальной стареющей рок-звезды, наверное, можно назвать самой рискованной за всю творческую карьеру Пенна. Наиболее ярко актерский талант Шона раскрылся в ролях усталых, депрессивных типов – будь то приговоренный к смерти заключенный («Мертвец идет»), американский солдат во время войны во Вьетнаме («Военные потери») или смертельно больной профессор («21 грамм»). Согласитесь, совсем не шуточные сюжеты.

«Я бы с удовольствием снялся в комедии, – говорит актер. – Но никто не приглашает, считая этот жанр неподходящим для меня». Возможно, виной тому – комедийный криминальный фильм «Мы не ангелы», где вместе с Робертом Де Ниро Пенн сыграл беглого каторжника, скрывающегося под видом пастора. Новый фильм Паоло Соррентино «Где бы ты ни был» представляет собой необычную смесь этих двух жанров, постоянно балансируя на грани комедии и трагедии. Шон Пенн играет вышедшего на пенсию музыканта, который отправляется из Дублина в Америку на поиски нацистского преступника – палача своего отца. Тем, кто еще так и не решился, мы обязательно советуем посмотреть этот фильм.

Шон одет в обычные джинсы и черную футболку, из-под рукавов которой выглядывают мускулистые руки с татуировками. Он садится напротив и затягивается сигаретой American Spirit. Сразу же возникает довольно неловкая ситуация. Нигде нет пепельницы. Сопровожда­ющая его пиар-менеджер полушутливо предлагает свою ладонь. «Обойдемся как-нибудь и так», – полусерьезно отве­чает актер.

Шон обладает необыкновенной спо­собностью заражать других своим энтузиазмом, и он прекрасно знает об этом. «Я бы спокойно, не задумываясь, отдал жизнь за своего брата, – как-то однажды сказал Крис Пенн, еще задолго до своей трагической смерти. – Он лучший актер своего поколения». И в этом с Крисом мало кто поспорит: пять номинаций на премию «Оскар» и две полученные награды в категории «Лучшая мужская роль» (за роль отца убитого ребенка в фильме «Таинственная река» и первого политика с нетрадиционной сексуальной ориентацией в фильме «Харви Милк»). Наряду с актерскими ролями, его режиссерская работа в фильме «В диких условиях» по праву считается одним из главных достижений Пенна последних лет. По известности и популярности он превзошел своего отца, также актера и режиссера, попавшего в черный список в эпоху маккартизма.

Шон Пенн известен своими сложными отношениями с прессой. После свадьбы с Мадонной пристальное внимание журналистов к их личной жизни постоянно выводило его из себя. Поэтому он неоднократно прямо давал им понять о нежелательности их присутствия, пуская порой в ход кулаки. В то время как крупнейшие телекомпании Америки, звезды музыки и кино собирали средства на помощь пострадавшим от урагана «Катрина», личное участие Шона Пенна в спасательных операциях в затопленном городе вызвало, мягко говоря, недоумение в СМИ. Создание актером благотворительной организации J/P Human Relief Organization, которая оказывает помощь пострадавшим от землетрясения на Гаити 2010 года, снис­кало более благосклонные отзывы прессы. После выступления Пенна в защиту президента Венесуэлы Уго Чавеса и его визита в Ирак на актера опять посыпались упреки в чрезмерной наивности. Однако Пенн не придает подобным нападкам большого значения. «Мне не привыкать», – говорит он. Оставив в прошлом 1980-е годы с их разгулом и откровенным пьянством, сегодня он успешно проявляет себя в новом амплуа заботливого отца. У Шона и его бывшей супруги актрисы Робин Райт двое детей – дочь Дилан (20 лет) и сын Хоппер (18 лет).

Хотя Пенну недавно перевалило за 50 и в его волосах уже проблескивает седина, он до сих пор не утратил способности удивлять и волновать зрителя, что видно на примере яркой, интригующей роли Шайенна. Его слава «плохого парня» и любовь к риску – как на профессиональном, так и на личном поприще – по-прежнему остаются основным источником вдохновения. «Это совсем не значит, что я застрахован от неудач, – говорит актер. – Никто из нас не застрахован на 100 процентов». Именно таким мы себе его и представляли: крутым, откровенным и очень «настоящим».

Говорят, что посмотрев фильм Паоло Соррентино «Изумительный», вы непременно захотели принять участие в одном из его проектов. Что именно привлекло вас в той картине?

Иногда я в шутку говорю Паоло, что он снимает быстрые фильмы о медлительных людях и смешные фильмы – о грустных. Меня прежде всего привлекла оригинальность сюжета, он захватывает ваше внимание с первой же минуты, перенося в совершенно иной мир. Темы, выбираемые Паоло, и манера их раскрытия близки мне. В данном случае я говорю не как актер, а как зритель, находящийся по другую сторону камеры. Я до сих пор не понимаю, каким образом ему удается так очаровывать меня, привлекать мое внимание к действу на экране. Мне выпала уникальная возможность ежедневно работать с ним на съемочной площадке. И я убедился в том, что он классный режиссер и настоящий мастер своего дела.

Расскажите поподробнее об эксцентричной внешности Шайенна?

Паоло Соррентино имел четкое представление о внешнем виде своего главного героя. Его прообразом послужил Роберт Смит из группы Cure. Взяв это за основу, мы поэтапно создали внешний облик персонажа. Остальные компоненты – такие как тембр голоса – пришли впоследствии. По счастливой случайности, из-за нашей занятости в других проектах, у нас появилось достаточно времени, чтобы детально обсудить эту тему, прежде чем начать работу над фильмом. У него было время, чтобы объяснить мне свое режиссерское видение образа, а у меня – чтобы найти способ его воплотить, придать ему форму, создать сбалансированное целое.

Вы не боялись, что Шайенн станет своеобразной карикатурой?

Откровенно говоря, мой новый образ показался мне в самом деле несколько эксцентричным. Но этого требовал сценарий. Всем нам приходится жить и работать, рискуя, осознавая, что порой происходит сбой или неудача. От этого никто не застрахован. Такое может случиться, даже если вы играете самых обычных персонажей.

Сцена танцев не вызывала у вас должного энтузиазма. Почему?

Танцы – это не для меня. Иногда мне говорят: «Почему ты не танцуешь? Не будь таким зажатым!» Я не зажат, я просто не люблю танцевать. Я никогда не скрывал и не скрываю своего отношения к этому.

В фильме проводится четкое размежевание между знаменитостью и творческой личностью. Вам приходилось сталкиваться с подобным?

Думаю, да, но не могу утверждать этого с полной уверенностью. Зачастую речь идет о борьбе, которая не имеет ничего общего со звездным статусом в шоу-бизнесе. О борьбе с самим собой. Как на театральной сцене, так и на съемочной площадке все зависит от качества актерской игры. Актеры – в первую очередь пленники своего тела. Поэтому, чтобы постоянно создавать нечто новое и развиваться, жить одной лишь собственной жизнью мало. В этом состоит наша обязанность перед публикой. И в дополнение к этому возникает еще одна помеха, побочный эффект звездного статуса – личная жизнь актера.

Фильм «Древо жизни» стал вашей второй совместной работой с режиссером Терренсом Маликом. Насколько велико было его влияние на вас?

Просто огромно. Он один из немногих режиссеров, благодаря которым я полюбил процесс создания фильма, увидев его как бы изнутри. Мне немного странно вспоминать о «Древе жизни», так как съемки картины завершились три или четыре года тому назад. Этот режиссер всегда уделяет достаточно времени послесъемочному этапу. Вы как бы становитесь частичкой «фабрики грез» Терренса, он снимает фильм по одному ему известным правилам. В кадре творится настоящее волшебство.

Можно ли сравнивать Соррентино и Малика?

Ни в коем случае! Это абсолютно разные режиссеры. Однако они оба прислушиваются к внутреннему голосу и следуют своей мечте.

Вам пришлось сыграть немало исторических персонажей, таких как, например, Харви Милк в одноименном фильме или Джо Уилсон в «Игре без правил». Вскоре мы увидим вас в роли Микки Стоуна в «Гангстерском взводе». Существует ли разница между воплощением реальных и вымышленных героев?

Все зависит от фильма и персонажа. Как бы там ни было, я все-таки актер. Мое место работы становится для меня своеобразной экспериментальной площадкой. Как это выглядит на практике? Я люблю делать большое количество дуб­лей и пробовать различные варианты. Вижу свою задачу актера в том, чтобы у режиссера было достаточно отснятого материала для выбора лучшего и начала монтажа.

Итак, вы делаете множество дублей, чтобы добиться наилучшего результата. Наверное, вам пришлось нелегко на съемках «Таинственной реки» Клинта Иствуда. Этот режиссер чаще всего снимает сцены с одного дубля...

Вы действительно правы, в лучшем случае Клинт делает три дубля одной сцены. И даже это исключение из правил. Большинство сцен снимались с первого дубля. Работу Иствуда в кино можно сравнить с выступлением хорошего джазового оркестра. Джаз – это прежде всего неповторимая импровизация участников, идущая плавно, без резких обрывов, в гармонии, не нарушаемой ни одним из музыкантов. В противном случае выпячивание одного из них может привести к исчезновению магии звука. В этом суть джаза и суть режиссерского метода Клинта Иствуда.

На съемочной площадке стараюсь вдохновить коллег и получить от них ответный творческий посыл. Все заключается в процессе вхождения в обстановку, в понимании сути происходящего и самого персонажа. И в хорошем осознании авторского видения режиссера.

Как вы вживаетесь в образ своих персонажей? Используете ли определенные приемы?

Я использую всевозможные средства! Посещение курсов актерского мастерства дает вам теоретическую основу. Затем вы начинаете работать с различными режиссерами. Существуют определенные сюжет и сценарий, но только режиссер превращает это в фильм. Вы же делаете все возможное, чтобы сотрудничество с ним было как можно плодотворнее, стараетесь глубже понять его замысел, войти в суть персонажа. По существу, учитесь в процессе работы. Порой я пытаюсь воспользоваться старыми безотказными наработками, которые помогали мне в прошлом во время подготовки к роли. Однако, имея за плечами солидный опыт, в последнее время я все больше прислушиваюсь к интуиции. Это можно сравнить с музыкой: просто следуйте за мелодией, всецело отдайтесь ей.

Важно ли для вас, чтобы зрители относились с симпатией к сыгранным вами персонажам?

Меня всегда поражало стремление нравиться окружающим. Я никогда не считал себя милым и приятным, не лелеял в этом отношении лишних надежд. Луи Маль однажды сказал о женщинах: «Вы им или нравитесь, или не нравитесь». Умение располагать к себе не имеет никакого отношения к моим актерским амбициям.

Вы впервые номинировались на премию «Оскар» за роль убийцы Мэтью Понселета в фильме Тима Роббинса «Мертвец идет». Что вас привлекло в этой роли?

Прежде всего, за живое взял сценарий. При этом я хочу добавить, что только лишь на съемочной площадке до меня действительно дошло, какого психологического погружения требовала от меня роль. Это было довольно сложно. Я от всей души сочувствовал отрицательному персонажу, как-никак он тоже человек и тоже должен чувствовать боль. Мне нравятся истории о людях, которые прекрасно осознают, что занимаются самоуничтожением, однако ничего не могут с этим поделать. Мне доводилось сталкиваться с подобным за пределами съемочной площадки. Да и сам я прошел через нечто подобное.

Именно в один из таких сложных пери­одов в жизни вы решили оставить актерскую профессию и заняться режиссурой. Сегодня по-прежнему придерживаетесь сделанного тогда выбора?

Я просто люблю находиться по другую сторону операторской камеры. Это занятие мне намного больше по душе. Играя в кино, нельзя достичь очень многого, однако тебе приходится делать это – например, для оплаты счетов. Сущность актерской профессии сродни писательской, и это сходство мне нравится. Но работа режиссера намного значительнее и весомее.

Сценарий к вашему дебютному фильму «Бегущий индеец» был написан на основе песни Брюса Спрингстина «Дорожный полицейский». Расскажите об этом.

Как только я услышал эту песню, сразу же подумал, что она могла бы стать прекрасным сюжетом для фильма. Я знаком с сестрой Брюса, Памелой Спрингстин. Позвонил и рассказал о своих планах. Это было наивно и не особенно профессионально, однако, на удивление, Брюс сразу же согласился. Наверное, он подумал, что больше обо мне не услышит. Но он ошибался.

Вашей следующей режиссерской работой стал фильм «Постовой на перекрестке». Каковы впечатления от работы с Джеком Николсоном?

Он мой любимый актер, его творчество вписано золотыми буквами в историю американского кинематографа. Знакомство с ним стало одним из величайших подарков судьбы. Джек предан своему делу. Он также один из самых образованных людей, которых мне когда-либо доводилось встречать. Настоящая мечта режиссера. Николсон постоянно дает советы, бесценные замечания и придумывает оригинальные идеи. Вы бы только знали, какая отрада в шесть часов утра на съемочной площадке, находящейся где-то у черта на куличках, увидеть его сияющее лицо с саркастической усмешкой: «Славное утречко, парни!»

Фильм «В диких условиях» рассказывает о молодом человеке, который отказался от материальных благ современного общества. Почему вам захотелось экранизировать историю Кристофера Маккэндлесса?

Причин было много, все они имеют отношение к понятию «свобода». Мне нравится испытывать границы дозволенного, выходить за общепринятые рамки. Это фильм о силе воли человека. Мне кажется, частичка Кристофера Маккэндлесса живет в каждом из нас. Всех иногда охватывает жажда бродяжничества.

Желание забыть о мирских проблемах и отправиться куда глаза глядят вам тоже не чуждо?

Я думаю, мы все иногда хотим испытать ощущение абсолютной свободы. До тех пор, пока ты чувствуешь себя полезным обществу, занимаешься любимым делом и имеешь успех в профессиональной сфере, об этом даже и не задумываешься. Но стоит почувствовать себя ненужным и бесполезным, как ты слышишь зов природы.

Как вам удается сочетать помощь пострадавшим от землетрясения на Гаити с обычной работой?

Когда я занят съемками фильма, все внимание сосредоточено на творческом процессе. К счастью, во время моего отсутствия я могу положиться на нескольких надежных людей. Тем не менее пытаюсь как можно больше заниматься этим лично. Например, каждый раз по окончании рабочего дня на съемках фильма «Где бы ты ни был» я первым делом просматривал электронную поч­ту, чтобы не пропустить чего-нибудь важного. Именно в последний съемочный день – а я действительно вел счет дням, потому как мне порядком поднадоел мой грим – появилась новость об эпидемии холеры. Конечно, лучше было бы вообще без нее, но коли уж так случилось – то случилось. Было бы гораздо хуже, если бы это произошло в самый разгар съемок.

Были ли моменты, когда вам казалось, что для Гаити потеряна надежда?

Очень своевременный вопрос. Именно как раз сейчас начинает теплиться слабый огонек надежды, что все изменится к лучшему. Некоторые международные организации оказывают помощь населению Гаити в восстановлении страны. Конечно же, по-прежнему остается много проблем. Но у государства появился новый динамичный лидер, избранный народом, который ему доверяет. Поэтому я смотрю в будущее с оптимизмом.

Общественная деятельность и актерство – два разных аспекта вашей жизни?

Все это единое целое. Я не собираюсь разграничивать свою личную жизнь, кино и политику. Такова моя жизнь. И все ее аспекты неразрывно связаны друг с другом.  

***

Сам себе режиссер

Родившись в семье режиссера и актрисы, Шон в итоге пошел по стопам и матери, и отца. Его режиссерский дебют состоялся в 1991 году, причем к своему первому фильму «Бегущий индеец» Пенн написал также и сценарий, взяв за основу песню Брюса Спрингстина Highway Patrolman. Но особенно удачной стала его третья кинематографическая работа – «Обещание». Фильм по роману Фридриха Дюрренматта с Джеком Николсоном в главной роли был номинирован как на «Золотого медведя» Берлинского фестиваля, так и на «Золотую пальмовую ветвь» Каннского, получив в итоге шесть различных премий.