Новый фильм Киры Муратовой, недавно показанный в Москве, называется «Вечное возвращение». В рецензиях принято пересказывать сюжет, но сюжет у Муратовой превращен в прием: фильм построен на повторении одной и той же сцены: два героя – мужчина и женщина – встречаются в пространстве одной комнаты, чтобы произнести с пару десятков реплик и разойтись. Это одни и те же реплики, суть диалога сводится к тому, что герой является к героине, чтобы пожаловаться, что не может бросить ни жену, ни любовницу, любит обеих, героиня советует ему что-то, тот в ответ обвиняет ее в черствости, происходит мини-скандал, она его выгоняет, но он возвращается вновь. Затем снова возвращаются тот же самый сюжет, и те же реплики, и тот же финал, который никогда, казалось бы, не наступит – одни и те же реплики, фразы и паузы. Разница лишь в манере игры и степени актерского мастерства, разновозрастные актеры, играющие с разной степенью таланта: посреди никому не известных статистов, выговаривающих текст, встречаются Алла Демидова и Олег Табаков, Сергей Маковецкий и Рената Литвинова, их выход припасен режиссером на тот самый временной отрезок ленты, когда зрителю необходимо взглянуть на что-то свежее – по крайней мере, более свежее, чем бесконечный и однообразный «камбек» – и тут Кира Муратова вытаскивает из рукава Табакова, являющегося то в шляпе и пальто, а то в куртке-косухе и парике с длинными патлами. Смех в зале.

Зритель уходящий и приходящий

Несмотря на шутки и даже «шутки юмора», некоторая часть зрителей уходит с просмотра, когда разочарованно выясняет, что появление новых героев в кадре вовсе не означает нового поворота сюжета, что сюжета просто нет. Они не дожидаются конца фильма, а вместе с ним и формального объяснения этого трюка: фильм снят о кинопробах, поэтому сцена повторяется помногу раз. Они думают, что режиссер смеется над ними. Это самое страшное разочарование. Он, зритель, все ждал, что старые школьные друзья, у которых не клеится разговор про супружескую измену, должны перейти к действию и слиться в чарующем симбиозе, но этого не происходит: герои крайне странны, страннее героев лишь режиссер.

Но продолжим о зрителе. Об уходящем и остающемся зрителе. Он в последние годы перестал быть однороден. У Муратовой появился модный зритель, который приходит не столько на Муратову, сколько на Ренату Литвинову, помня последнюю даже не по включениям в «Намедни» Парфенова, но по сюжетам светских хроник дециметровых каналов, посвященных моде. Или по телепародиям Максима Галкина. Эта дорога уже привела его к фильму «Небо, самолет, девушка» Веры Сторожевой или к фильму «Богиня. Как я полюбила» самой Ренаты Литвиновой. В последнем он видит много общего с Кирой Муратовой. На самом деле общего мало.

Актеры, вечно возвращающиеся

Муратова годами снимает одних и тех же актеров: Нина Русланова, блистательно сыгравшая в «Настройщике», снялась еще в первом муратовском фильме – «Короткие встречи». И начав однажды, в 1994 году в «Увлечениях», снимать Литвинову, она продолжает это делать, но не для того чтобы на Литвинову ходили поклонники Максима Галкина – а потому что ей, Муратовой, так нужно. Как и Георгия Делиева она снимает не для того, чтобы поклонники телесериала «Маски-шоу» приникли к телеэкранам.

Муратова не снимает актеров, исходя из их амплуа. Поэтому во многих ее фильмах – и «Вечное возвращение» в их числе – так много полупрофессиональных и вовсе не профессиональных актеров. Актеров третьего и четвертого ряда. Поэтому актеры эти просто выговаривают текст, делая это подчеркнуто аффектированно, старательно. На фоне этого кричащего полупрофессионализма актерская игра Табакова, Демидовой, Маковецкого и даже Литвиновой кажется восхитительной, она даже отчасти неестественна посреди этой необычайной неестественности всего фильма.

Странность, отрицающая странность

Эта неестественность, несколько замедленный темп диалогов, взятый как будто нарочно, чтобы сделать выпуклой каждую фразу, позволяют поклонникам Муратовой рассматривать фильм как метафору. Многократно повторяющуюся ситуацию, на разные лады разыгранную разными актерскими и не очень парами можно считать метафорой всей жизни, в которой нет ответа ни на один важный вопрос, в которой нет выхода ни из одной сложной ситуации и в которой внимание привлекают только мысли и чувства, а не действия, только настроение, а не результат. Или можно рассудить в другом смысле: дескать, все люди одинаковы, и как бы по-разному они ни звучали, ни выглядели, ни одевались, ни плакали, ни смеялись – у них одно содержание, едино содержание их слов, мыслей, проблем и намерений. Не исключено, что можно придумать еще и третье, и четвертое толкование фильма, и чем больше будет таких толкований и вариаций, тем меньше зрителей будет в зале – тех, кто пришел на вздохи Литвиновой и гримасы Делиева. Даже парик индейца Джо, нацепленный на Олега Табакова, не удержит их в кресле.

На простом языке это называется «элитарность». Когда невозможно сказать, о чем фильм, не задействовав образное и ассоциативное мышление. Впрочем, слово «элитарность» нехорошее какое-то, грубое. Воспользуемся другим, более подходящим словом – «странность». Вообще, если окинуть взглядом творческий путь Киры Муратовой или, как было принято среди советских кинокритиков, заглянуть в ее творческую лабораторию, станет понятно, что она все время снимает странных людей. В «Коротких встречах» главная героиня, следуя за возлюбленным-геологом, приезжает к нему домой и устраивается домработницей, чтобы быть рядом с ним на глазах у жены. В «Долгих проводах» мать не может променять сына на возлюбленного, хотя сын отдаляется от нее. В «Астеническом синдроме» появляется странный персонаж в буквальном смысле – школьный учитель, попадающий в психбольницу и там обнаруживающий, что пациенты ничуть не безумнее тех, кто таковыми не считается и не состоит ни на каком учете. Именно в «Астеническом синдроме» становится окончательно понятно, что такой категории, как «странность», для Муратовой не существует. Весь кинематограф Муратовой построен на том, что не существует странных людей, не бывает странных ситуаций, нет того, что мы называем обыденной жизнью, и вздохи Ренаты Литвиновой, ее старомодные горжетки и аффектированные заломы рук – это не актерская игра и тем более не игра на публику, это жизнь, обычная и достойная внимания, как и тридцать три повторения одной и той же репризы.

Встать и уйти

Что есть, так это вопросы, на которые нет ответа. Ответа, почему героиню Нины Руслановой из «Настройщика» все время обманывают ухажеры, героиню Демидовой – юный студент и их обеих – уже не такие юные персонажи Литвиновой и Делиева. Ответа, где и чем заканчивается тоннель, куда главного героя увозит поезд в «Астеническом синдроме». Ответа на все вопросы, которые ставят друг перед другом герои фильма «Вечное возвращение». Этот фильм отличается от других, более линейных и более «удобоваримых» фильмов Муратовой лишь тем, что в нем эта безответность обнажена до предела и доведена до абсурда, явлена зрителю как данность, и нет ничего удивительного, что зритель не в силах не только найти ответ, но даже и задаться вопросом, поднимается с мягкого удобного кресла за 350 рублей и выходит из зала.

Впрочем, если уж на то пошло, то ответ в фильме все же дается. В виде косвенного, дополнительного сюжета, бокового, внешнего, придуманного как бы только для того, чтобы хоть как-то объяснить странность происходящего на экране. Это сюжет про кинопробы. Их отсматривает сахарозаводчик, от которого зависит дальнейшая судьба финансирования фильма: съемки остановились после того, как талантливый режиссер, начавший снимать и сделавший все эти кинопробы, погиб. Деньги давались под режиссера, потом поток денег прекратился, и продюсер уговаривает сахарозаводчика инвестировать в производство фильма. Тот не готов, ему кино кажется слишком элитарным. И тут открывается дверь и входит молодой человек, который устраивает продюсеру сцену: дескать, мы ведем переговоры, уже практически ударили по рукам, а ты ищешь новых партнеров?! Почувствовав конкурента, сахарозаводчик соображает, что проект прибыльный, и немедленно соглашается дать денег. Когда дверь за ним закрывается, два приятеля – продюсер и еще один продюсер, прикинувшийся инвестором, весело хохочут, радуясь удавшемуся трюку.

Этот финал можно считать формальным, однако на деле он является самым что ни на есть сущностным. Это единственный ответ, который может дать Муратова не только фильмом «Вечное возвращение», но и всем своим кинематографом. Героини Демидовой и Руслановой были обмануты героиней Литвиновой и Делиева в «Настройщике». Героини «Коротких встреч» и «Долгих проводов» ждали и надеялись и тоже были обмануты жизнью. Герой «Астенического синдрома» думал, что попал в сумасшедший дом, но и его ожидания оказались опрокинуты. Реальность противоположна нашим ожиданиям – будь то реальность поэта или сахарозаводчика. Или даже зрителя в зале, заплатившего за мягкое уютное кресло и 2,5-часовой просмотр 350 рублей. Ему придется встать и выйти. Так-то. Семь бед – один ответ.