Когда вы поняли, что часы – ваше призвание?

Я начал свое обучение в школе в Марселе и уже там понял, что мне очень нравится возиться с механизмами. Там это даже стало проблемой – я всегда заканчивал задания раньше, чем остальные студенты, мучился от безделья, мешал другим. В итоге меня исключили. Поэтому свое часовое образование я продолжил уже в парижской школе. Параллельно работал в мастерской в Сен-Жермен-де-Пре у своего дяди, известного реставратора старинных часов. Там и познакомился с творениями великих мастеров XVIII века – Абрахама-Луи Бреге, Фернанда Берту, Антида Жанвье и других. Я был поражен, как в тех условиях им удавалось создавать механические шедевры. В то время часовщик решал серьезные хронометрические задачи, он был настоящим ученым, а сегодня мы называем так человека, способного поменять ремешок или батарейку. Я считаю, что стал настоящим мастером, когда завершил работу над своими первыми часами – карманной моделью с турбийоном и ремонтуаром. Мне было 25, и весь процесс занял пять лет – я работал по вечерам и в выходные. Такой опыт вы не получите ни в какой школе. Сделав первую модель, ко мне сразу же поступили заказы от коллекционеров, и с тех пор все так и продолжается. Pendule Sympathique, астрономические карманные часы, или Planetarium – на каждые у меня уходило не меньше года, все детали создавались вручную. Мой дядя работал куратором Музея искусств и ремесел в Париже, что давало мне уникальную возможность внимательно познакомиться с самыми красивыми и интересными часами в истории. С того времени я проникся глубоким уважением к высокому часовому искусству и продолжаю развивать его традиции в своих моделях.

Кто был вашими учителями? На кого вы равняетесь сегодня, чье мнение для вас авторитетно?

Как я уже сказал, моими учителями были мастера прошлого – Бреге, Берту, Жанвье и ряд других. А из современников отмечу Джорджа Дэниелса, с кем мы очень близко общались.

В начале 2000-х стали появляться мастера и небольшие ателье, но не все из них оказались успешными. Есть ли у вас какие-то персональные секреты?

Чтобы добиться успеха в любом деле, необходимо хорошо знать предмет, страстно и настойчиво работать, использовать инновационные, нестандартные походы и, конечно, иметь четкий бизнес-план. Всего этого, видимо, и не хватает тем, кто, едва открывшись, вынужден закрыть свое дело.

Сегодня вы поддерживаете конкурс молодых талантов. Как современная молодежь, она талантливее вас в их годы? Как изменилось ремесло с тех пор, как вы начинали им заниматься?

В любой области встречаются талантливые молодые люди, но сама профессия часовщика претерпела изменения – производство вручную и индустриальными способами сильно отличаются. Для того чтобы начать делать часы, необходимо изучить историю нашего дела, так же как современный музыкант должен хорошо знать произведения Моцарта, чтобы играть что-то свое. Если мастер не понимает философии старых мастеров, чьей целью было создание максимально точных инструментов, то он просто создатель гаджетов. В то время абсолютно все детали изготавливались вручную, поэтому в течение года часовщик мог сделать лишь пару моделей. Появление многофункциональных ЧПУ-станков ускорило производственный процесс. Но существуют фундаментальные принципы, которых следует придерживаться, чтобы в итоге делать подлинные часы. К сожалению, в последнее время на эти принципы мало кто обращает внимание.

Сегодня индустрия переживает кризис. Причин тому много: и борьба с коррупцией в Китае, и переоцененность премиальных брендов, и появление «умных» часов. Как должна реагировать индустрия на эти вызовы? Выживет ли она в XXI веке?

Китай, как мы теперь видим, не стал волшебным Эльдорадо, о котором мечтали все, и антикоррупционный закон моментально изменил картину потребления на этом рынке. «Умные» часы, по моему мнению, вряд ли стоит считать серьезной проблемой для традиционной индустрии. Кризис случился по другим причинам. Производство часов промышленными способами привело к превышению предложения, при этом крупные группы сильно переоценили спрос. Это привело к давлению на цены, основные компании были вынуждены снижать их, предлагая скидки, что, в свою очередь, привело к недовольству клиентов, теряющих в стоимости своих часов.

Что касается моего бренда, то мы находимся вне рынка, ведь наши объемы производства очень ограниченны: в прошлом году мы произвели всего 862 модели. Я не следую за рынком, а работаю так, как мне нравится, и делаю такие часы, которые хочу и которые могут по достоинству оценить несколько сотен клиентов по всему миру. Мы тщательно планируем производство, чтобы каждая модель нашла своего хозяина, таким образом подтверждаем и поддерживаем настоящую ценность каждого экземпляра, не давая каких-то скидок. F.P.Journe защищает свой бренд и легитимность, а также стоимость часов, уже купленных нашими клиентами.

Каждое посещение презентаций F.P.Journe в январе, когда традиционно приезжаешь на SIHH в Женеву, сопровождается бокалом неплохого вина с вашего собственного хозяйства. Виноделие – вторая страсть? Обычно любовь к часам сопровождается страстью к старинным автомобилям и наоборот.

У меня не так уж и много свободного времени, чтобы уделять его различным хобби, люблю хорошее вино и хорошую еду – я эпикуреец. Однако лучше всего делиться вином за ужином с друзьями. Действительно, мужчины предпочитают такой комплект – часы, вино и автомобили. Но у меня нет коллекции олдкаров, я стараюсь все деньги инвестировать в производство, чтобы иметь современное оборудование и сохранять независимость в производстве деталей, включая корпуса, циферблаты.

Вы несколько раз получали награду Гран-при Женевы. Но сегодня, согласитесь, эта премия перестала преподносить сюрпризы – участники и победители из года в год практически одни и те же. Каким должен быть конкурс, чтобы его выбор был объективным и не подвергался сомнению?

Да, именно поэтому я не участвую больше в Гран-при. Нужно изменить несколько правил, и тогда я с удовольствием вернусь.

Каковы ваши сегодняшние масштабы производства – сколько человек работает, какое количество часов производите?

Ежегодно мы делаем около 900 моделей, сделанных по всем правилам высокого часового искусства. В главном здании мануфактуры, расположенной в центре Женевы, работает 65 человек, 20 из которых – часовщики. Они занимаются сборкой от начала и до конца, как это было принято пару сотен лет назад. Также есть декораторы, дизайнеры, инженеры, работники службы контроля и административные служащие. На производстве корпусов и циферблатов заняты еще человек 45, в общей сложности у нас работает около 145 человек, включая продавцов в бутиках.