В том, что касается трактовки священного для всех русских текста, Ноймайер солидарен с Достоевским. «Может быть, Пушкин даже лучше бы сделал, если бы назвал свою поэму именем Татьяны, а не Онегина, ибо бесспорно она главная героиня поэмы», – писал тот в своей «Пушкинской речи». Весь балет стал попыткой исследования душевного мира Татьяны, ее фантазий и ощущений, безумных надежд и болезненной трансформации через безответную любовь к Онегину, а в финале – к осознанию того, что есть в мире вещи и поважнее страсти. Покой и воля, например, осознанный выбор, человеческое достоинство.

Ноймайер – ученик Джона Кранко, создателя своей, ставшей уже культовой версии «Онегина», однако у нынешнего спектакля почти ничего общего с предшественником. Вместо Чайковского – странная атональная музыка современного композитора Леры Ауэрбах, где  аллюзии на Шнитке и Шостаковича переплетаются с городским фольклором. Вместо XIX века – соцреализм, комсомолки в косынках, солдаты в гимнастерках, Ленский в джинсах и хилфигеровской рубашке и Онегин в клубном пиджаке на голое тело. Прошлое перемешивается с будущим, классика – с современным художественным видением и пластическим языком.

Ноймайер, безусловно, далек от того, чтобы сделать подстрочник, он не следует Пушкину буквально, что вызвало, кстати, праведное негодование части публики (да и вообще балет получил не такие уж хорошие отзывы в прессе). Драматические события первых шести глав уместились у него в один акт, седьмая глава о том, как Татьяна в одиночестве «излечивалась» от своей любви в онегинской библиотеке, выпала вовсе, а весь второй акт отдан греминскому балу, то есть действие то несется вскачь, то сильно замедляется и провисает. Много в балете и клише, определяющих для европейцев «русский стиль»: православные попы, самовары, березки, ушанки, герои хлещут водку «из горла», а на именинах Татьяны звучит «Цыпленок жареный». Онегин (Дмитрий Соболевский) высокомерен, брутален и лыс, Гремин (Алексей Любимов) «вырастает» из игрушечного плюшевого мишки и медведя из эротических фантазий Татьяны, Ленский (Алексей Бабаев) – не поэт, а композитор.

Но в целом спектакль получился яркий, абсолютно самодостаточный, живой, сложный, полный деталей и нюансов, требующих повторного просмотра. Отдельного восхищения заслуживает Диана Вишнева в партии Татьяны. Когда любуешься ею в современной хореографии, обращаешь внимание в основном на безупречное тело и музыкальность. А в этой роли Вишнева будто раскрылась в 3D, во весь объем своего таланта. В начале балета она «дика, печальна, молчалива», «чужая девочка», аутсайдер, нелюбимый ребенок, инкапсулированный в выдуманном мире Малек Аделей и де Линаров. Она трогательно выглядит в павлопосадском платке до пят, с тоненькими косичками, с огромными печальными глазами, устремленными на объект страсти. В финале – это блистательная светская дама в бальном платье, вырвавшаяся из тесного провинциального мирка и слишком поздно получившая все, о чем мечтала. Татьяна Вишневой не разочаровывается в Онегине, она просто его перерастает. И последний дуэт кажется пронзительным флэшбеком перед окончательным и бесповоротным концом.