12 мая в полдень по телеканалам мира разлетелся официальный постер Каннского фестиваля-2010, моделью которого выступила Жюльет Бинош. Он известил о начале работы самого престижного в Европе кинофорума. Зазвучали позывные аккорды, и гости из Голливуда Рассел Кроу и Кейт Бланшетт объявили об открытии 63-го международного съезда талантов киноискусства и их поклонников. После традиционного дефиле все потянулись по каннской аллее в кинозал на просмотр фильма Ридли Скотта «Робин Гуд». Но главной радостью вечера было не новое творение от режиссера «Гладиатора», а сам факт того, что фестиваль открылся точно в назначенный срок. Об этом говорили с особым значением, поскольку еще недавно ходили слухи о том, что киносмотр и вовсе не состоится.

Бертон, накликавший бурю

В своей почти 70-летней истории Каннский фестиваль не единожды находился под угрозой срыва. В основном из-за забастовок по социально-экономическим причинам. Но фактически отменялся лишь дважды. И трудности в экономике были тогда ни при чем. 1 сентября 1939 года кинофорум торжественно начал работу, чтобы почти сразу же закрыться – 3 сентября Франция объявила войну Германии. А в 1968-м фестиваль сорвали режиссеры-«леваки» – Жан-Люк Годар, Франсуа Трюффо, Роман Полански со товарищи. Они ворвались на открытие и остановили церемонию, объявив, что взорвут помпезное мероприятие, если современным искусством не будут признаны студенческие демонстрации в Париже. Теперь фестиваль мог отмениться в магическо-эстетическом духе – из-за погодных условий. Сначала над Лазурным побережьем разразилась невиданная буря. Вслед за ней над Европой забрезжила тень облака из пепла извергающегося в Исландии вулкана. Все стало ясно буквально в последние дни. Рассеялись тучи, прояснилось небо. Но природный катаклизм придал фестивалю необходимую ноту зыбкого равновесия. И наверняка особенно доволен был всеми обстоятельствами случившегося председатель жюри Тим Бертон. Столь драматическое начало развития повествования вполне в его стиле.

Стул для Джафара Панахи

И вот в зале имени братьев Люмьер гостей встретила британская актриса Кристин Скотт Томас и представила членов жюри. Председательствовал, как было объявлено заранее, великий киносказочник Тим Бертон. За ним на сцену поднялись британская актриса Кейт Бекинсейл, французский композитор Александр Деспла, итальянка Джованна Меццоджорно и ее соотечественник – директор Национального музея кино Италии Альберто Барбера, французский писатель и сценарист Эммануэль Каррере, пуэрториканский актер Бенисио Дель Торо, испанский режиссер Виктор Эрисе и его индийский коллега Шекхар Капур.

Члены жюри расселись по местам, но один стул остался свободным. Он предназначался для иранского режиссера Джафара Панахи, который вот уже несколько месяцев находится под арестом у себя на родине. Скорее всего, его пригласили в жюри, в том числе протестуя против нарушения прав человека в Иране. Что вполне в каннском стиле. Для Тима Бертона организаторы подготовили подарок: музыканты исполнили на церемонии фрагменты произведений к его фильмам. Американец, ни разу не удостоенный ни одной каннской награды, сиял от удовольствия, но рассыпаться в комплиментах не спешил. Вообще вопреки традиции он не произнес ни слова. Об открытии фестиваля за него объявили Рассел Кроу и Кейт Бланшетт. Так по-привычному мило и немного загадочно фестиваль начал свою работу.

Беспощадный антиголливуд

19 лент вступили в бескомпромиссную борьбу за «Золотую пальмовую ветвь». Обнародованная программа возбуждала повышенное внимание зрителя на любой вкус. Во-первых, как всегда, на фестиваль приехало немало модных мэтров, среди которых были и те, кто уже увозил с собой главную каннскую награду (Такеши Китано, Аббас Кияростами и Майк Ли). Но гораздо больше специалистов интриговала другая особенность 63-го смотра – в борьбу вступило много молодых режиссеров. А с таким председателем, как Бертон, это не могло быть просто случайным совпадением.

Итак, в основной программе встретились четверо французов: Бертран Тавернье, Ксавье Бовуа, Матье Амальрик и Рашид Бушареб. И как говорили в кулуарах фестиваля, на этот раз французские режиссеры имели реальный шанс взять главный приз. От Великобритании приехали два опытных бойца и даже классика – Майк Ли и Кен Лоуч.

Впервые в истории Каннского фестиваля в основную конкурсную программу попал украинский фильм – «Счастье мое» Сергея Лозницы. Из Азии свои ­киноленты привезли бывший министр культуры Южной Кореи Ли Чан Дон, китайский режиссер Ван Сяошуай. Японию представлял, как уже было сказано, маэстро Такеши Китано. Из молодых самым известным был, пожалуй, режиссер из Таиланда Апичатпонг Вирасетакун, за творчеством которого давно уже пристально наблюдает мировая кинокритика. А вот Голливуду в этом году не оставили никаких шансов. Вуди Аллен с фильмом «Вы встретите высокого темноволосого незнакомца», Оливер Стоун с сагой об Уолт-стрит и Ридли Скотт с «Робин Гудом» отметились только вне конкурса.

Маргиналы всех мастей

Каннский фестиваль всегда отличался тем, что модно-кассовое и концептуальное кино здесь причудливо переплетены. Поэтому, наверное, «меню» смотра составили таким образом, чтобы в первые дни насладиться наиболее изысканными блюдами – добротными кинороманами.

В рейтинге, который аккредитованные журналисты проводили после каждого показа, к концу первой недели лидерство захватили именно они. Майк Ли с лентой «Еще один год» и Бертран Тавернье с «Принцессой Монпансье». На третью позицию вышел фильм чадского режиссера Махамат-Салеха Харуна «Кричащий человек». В альтернативном также лидировали французы – Бертран Тавернье и Матье Амальрик с картиной «Турне». Но сенсаций не наблюдалось. Скорее, все было слишком традиционно. Например, «Принцесса Монпансье» с роскошными декорациями и такими же мизансценами, включая герцога Анжуйского, герцогов Гизов, принца Монпансье, католиков и гугенотов, – лишь красивый фон для тривиального рассказа о любви. Впрочем, и журналистов, и публику покорила красотой 28-летняя французская актриса Мелани Тьерри в роли Мари Монпансье. Ей и сулили главный приз фестиваля за лучшую женскую роль. Пока не появилась Жюльет Бинош в причудливо-философской «Заверенной копии» от Аббаса Кияростами. В итоге именно ей и досталась высокая награда.

Стоит отметить, что большинство конкурсных фильмов тяготели к маргинальным темам. Осмыслению смерти и жизненного пути посвящена, например, и картина Алехандро Иньярриту, недавно, в 2006-м, получившего в Каннах приз за режиссуру с фильмом «Вавилон». Его «Красата» (Biutiful) – первый после долгой работы в Голливуде фильм, снятый им на испанском, да еще и в Барселоне. Герой Хавьера Бардема, разведенный отец двоих детей, замешанный в криминальных делишках, узнает, что неизлечимо болен. В течение двух с половиной часов ему нужно завершить все земные дела. И главное – решить, что же в его сумбурной жизни важно, а что второстепенно. Выступая перед журналистами, Иньярриту отдельно подчеркнул, что не считает новый фильм депрессивным и надежды в нем намного больше, чем во всех предыдущих работах.

Фестивальная карусель кружилась еще неделю. И в воскресенье 23 мая наконец-то подвели ее итоги. Все прогнозы оказались несбыточными. «Золотая пальмовая ветвь» впервые в истории досталась тайскому режиссеру Апичатпонгу Вирасетакуну за фильм «Дядюшка Бунми, умеющий вспомнить свои прежние жизни».

Буддистская инфернальность Вирасетакуна

Выбор Тима Бертона одни называли странным, другие – диким. Третьи – радикальным и смелым. Но скорее всего он вполне логичен. Чего только стоит пристальное внимание и Бертона, и Вирасетакуна к героям потустороннего мира. А для специалистов имя режиссера из Таиланда давно уже перестало быть трудно выговарива­емым, и победа в самом престижном европейском киносмотре не стала сенсацией.

В картине Вирасетакуна много эзотерики, мистики, восточной эстетики и какой-то инфернальной буддистской неопределенности. Миры реальный и потусторонний здесь то и дело пересекаются. И это переплетение как раз и завораживает. Герой тайской лесной сказки дядюшка Бунми, умирая, пытается прийти к согласию с тайнами мироздания. Ему помогают в этом явившиеся с того света жена и сын в облике черной обезьяны с горящими, как факелы, глазами. Дальше – еще экзотичнее…

Но главное, молодой тайский режиссер продемонстрировал новый киноязык и открыл новые возможности киноповествования. А еще оставил не у дел таких монстров, как Никита Михалков со своим хотя и урезанным, но все равно тяжеловесным и скучным фильмом «Утомленные солнцем-2», а также Кен Лоуч, Майк Ли, Аббас Кияростами, Такеши Китано и другие признанные мэтры. Жюльет Бинош получила приз за лучшую женскую роль, сыграв в замечательной картине Аббаса Кияростами «Заверенная копия». Выступление Хавьера Бардема, награжденного за роль в «Красате» Алехандро Иньярриту, стало небольшим шоу. В своей речи Хавьер признался в любви Пенелопе Крус, специально приехавшей из Испании поддержать актера.

Эту же премию дали и итальянцу Элио Джермано, сыгравшему в фильме Даниэле Лукетти «Наша жизнь». Награду за лучшую режиссуру неожиданно присудили Матье Амальрику за «Турне», оставившему за бортом более интересных претендентов. Приз за сценарий увез с собой бывший министр культуры Кореи Ли Чан Дон за трагическую «Поэзию». А приз жюри вручили «Кричащему человеку» Махамат-Салеха Харуна из Республики Чад. И пожалуй, лишь в отношении этой традиционной для каннского смотра политкорректной премии и оправдались прогнозы журналистов.

Как всегда, в Каннах нашлось место политике. Жюри намеренно включило в программу фильм Рашида Бушареба «Вне закона» – художественную хронику кровавой борьбы за независимость Алжира. Как известно, это особая для Франции тема. И если говорить о горячих точках фестиваля, то, пожалуй, ею стал именно Алжир, а не Ирак, которому посвятили свои картины «Честная игра» и «Ирландский маршрут» Дуг Лиман и Кен Лоуч. По крайней мере, так хотелось французским журналистам. Да и Тим Бертон, думаю, ничего не имел против.

И вот фестиваль закрылся. Разлетелись и разъехались гости. Упаковали чемоданы и члены жюри. И только стул, на котором должен был сидеть опальный режиссер из Ирана, остался на том же месте. А сам Джафар Панахи тем временем уже объявил в тюрьме голодовку.