Вы называете свои работы гиперфотографией. Что это такое? Объясните свою творческую концепцию?

Меня всегда поражала способность фотографии приближать реальность. С появлением цифровых технологий я понял, что эта способность многократно возросла. Теперь можно запечатлеть объект целиком в мельчайших деталях, даже если приходится объединять сотни тысяч картинок. Я назвал это гиперфотографией по аналогии с художниками-гиперреалистами. Примером мне в первую очередь служил Дэвид Хокни, один из самых значительных художников XX века, истинный гиперреалист, и в особенности – его страсть к Большому каньону.

А как вы вообще поняли, что хотите заниматься фотографией? С чего все началось?

Первое посвящение в фотографы организовал мой дядя, когда мне было 14 лет. Я помогал ему проявлять пленку, и там, в темной комнате, впервые увидел, как проступает лицо. Этот опыт был настолько магическим, что я никогда не переставал считать фотографию колдовством, магией, в том числе, кстати, и цифровую.

На ваших ранних снимках запечатлен только мир крупных планов. Как и в связи с чем на них позднее появился человек?

Поначалу я действительно создавал мир без деталей – проводов, автомобилей, мусора и людей в том числе. Там если и были детали, то только мои собственные, из моего мира. Потом в нем появился Человек в черном – предельно нейтральный персонаж, прячущийся за шляпой и пальто. Это не автопортрет, а архетип человека. Он часто присутствует прежде всего для масштаба. Человек в черном – сталкер, приглашающий следовать за ним в его гигантский лабиринт.

В ваших работах вырастает мир, из которого не хочется выбираться, в него погружаешься все глубже с каждой новой рассмотренной деталью. Это невероятно! А сколько у вас уходит времени на создание всего одной такой фотографии?

Это зависит от многих факторов. Сам по себе снимок – дело недолгое. Когда я осматриваю какую-нибудь достопримечательность, стараюсь уловить самые мельчайшие детали, увидеть объект отовсюду: изнутри, снаружи, сверху, снизу. Например, для полного отображения комнаты я снимаю ее из четырех углов, из центра, с крыши, если такое возможно, с пола. В целом получается от 8 до 10 точек съемки. С каждой я делаю от 60 до 200 снимков в зависимости от площади пространства. Обычно при естественном освещении на одно помещение мне требуется полдня. Затем умножьте это на количество комнат.

До наступления эры цифровых технологий я сшивал все фотографии вручную, тратя на это месяцы. Теперь пользуюсь автоматической программой, и для предварительной сшивки 2000 изображений мне необходим день. Затем надо вырезать и соединить изображения. После того как общее отображение здания закончено, я помещаю в него детали, предметы, животных и так далее. Их тоже нужно долго снимать и вырезать, но после 12 лет съемки всего и везде у меня накопилась библиотека из сотен тысяч фото. Вначале мне требовалось два или три месяца на простой образ, теперь – 1–2 недели. Так по месяцу ушло на Каталонский дворец музыки, Центральный вокзал Нью-Йорка, московский ГУМ.

В чем же ваш секрет? Как рождаются идеи для проектов, отдельных снимков, образов?

Никакого секрета нет. Просто необходимо все и постоянно запечатлевать. Куда бы я ни пошел, делаю тысячи снимков, так собираю самую большую библиотеку изображений. Везде снимаю панорамы с разных точек, внутри и снаружи. Никогда не знаешь, что может пригодиться, иногда тебе нужны совершенно неожиданные ракурсы. До появления цифровых технологий я фотографировал на пленку сорок лет, тогда, чтобы увидеть результат, надо было ждать проявки: он мог превзойти ожидания или разочаровать. Я любил этот волшебный момент. Теперь же мы видим сразу все то, что снимаем. Но, правда, это не мой случай: мне сначала приходится сшивать все детали. По-настоящему творческая работа начинается, когда все панорамы сшиты и вырезаны: тогда я могу собрать картинку как детский конструктор. И рассказать с помощью деталей целую историю. Иногда, как, например, в проектах Over Food и Over-Shopping, я делал картинку абсолютно плоской, снимая предметы и людей в студии в четко определенном формате, но финальный итог для меня всегда непредсказуем, потому что картина слишком сложная, чтобы можно было ее точно себе представить.

Подобный процесс требует очень богатого воображения. Откуда вы черпаете вдохновение?

Меня вдохновляет то, что я смотрю и читаю. Прежде всего фильмы. Большинство моих картин выглядят как стоп-кадр из кинофильма или видеоигры, которая есть искусство будущего! Когда-то я сильно расстраивался, что люди не могут стоять долго перед моими работами, всего несколько секунд, тогда как смотрят фильм на протяжении двух часов. Но сейчас я замечаю, что иногда люди всматриваются в мои картины по полчаса и даже больше. Это означает, что я все ближе к кинематографу.

Также меня вдохновляет живопись, особенно нидерландское Возрождение, а также современная американская: Дэвид Хокни, которого я уже упоминал, Эдвард Хоппер, художник и режиссер Энки Билал. И, разумеется, архитектура.

Хотя ваши фотографии очень необычны, все же они основаны на абсолютно реальных предметах: городах, школах, животных. А не возникало ли у вас желания сделать что-то совершенно ирреальное, сказочное или даже, может быть, мифологическое?

Это как раз моя последняя работа – проект Arches («Ковчег»), целая история, мною написанная и проиллюстрированная. Конечно, за основу я взял библейский сюжет про Ноев ковчег, но придумал ему современное развитие. У меня все начинается в 1880 году, и я сделал даже выдуманную историческую документацию: газеты, рукописи, деньги! Было просто замечательно, я никогда о подобном не слышал. На первой выставке мне приходилось объяснять, что это чистый вымысел. А я люблю придумывать, особенно беря за основу реальные изображения. Я хочу, чтобы мне верили, как фальшивомонетчику, использующему настоящую бумагу и чернила.

У вас есть серия фотографий с книгами – Bibliothèques idéales. Для меня это действительно просто идеальная библиотека! А какие книги вы любите читать сами? Чем вообще, помимо творчества, наполнена ваша жизнь?

Конечно, книги – это тоже один из источников вдохновения. Франц Кафка, Жорж Перек, Филип Киндред Дик и другие. Они подхлестывают мое воображение, не загружая его, потому что все картинки в нашей голове так или иначе созданы в первую очередь литературой.

Подобно режиссеру, которому порой нужен сценарий, сделанный по книге, мне необходимы визуальные истории в голове. Так что чтение – мой ресурс. Один писатель сказал, что моя работа похожа на его, писательскую, только он создает свою историю слово за словом, а я – картинка за картинкой.

Благодаря интернету сейчас гораздо удобнее продвигать себя и свои работы. И все-таки, как вы считаете, что нужно делать начинающему фотографу, чтобы выйти на новый уровень признания? Что вы делали для этого?

Отличный вопрос! Я начал работать над собственным продвижением примерно 12 лет назад, обзавелся сайтом с галереей, его вскоре начали посещать миллионы людей со всего мира, о которых я ничего не знаю. Теперь с помощью Facebook я познакомился с некоторыми из них, они пишут комментарии. Это здорово! Как бы то ни было, я продаю свои картины только на выставках, организованных галереями, особенно во время арт-ярмарок. Сайт полезен для того, чтобы стать популярным. А чтобы вас узнавали как значимого художника, нужно продавать работы и организовывать выставки, сотрудничать с хорошими галереями, где работают высококлассные профессионалы. А найти хорошую галерею не так-то просто. Лучший способ – участвовать в конкурсах и желательно в них побеждать. Также не стоит забывать и о любительских выставках.

Каждый фотограф и вообще каждый творческий человек должен постоянно развиваться, двигаться вперед, чтобы не увязнуть в однообразности. В каком направлении вы видите свое развитие? 

Вы правы, у художника есть различные периоды: рабочий, когда он ищет и пробует новое, и производственный, во время которого, собственно, и создается произведение. Иногда важно остановить производство и отправиться на поиски нового. Что касается меня, я работаю день и ночь, но мне бы все это очень быстро опостылело, если бы не постоянные перемены и развитие. Так что после таких больших проектов, как Arches, в рамках которого я делал еще видео, музыку, рисунки, скульптуры, мне необходимо заняться чем-то принципиально другим. Сейчас я работаю над текстом в изображениях, QR-кодами и прочим, но пока ничего показать не могу. Нужно дождаться правильного момента.

Вы вот так запросто вставляете себя в фотографии. А что бы вы стали делать, если бы однажды проснулись и оказались бы внутри своего собственного мира?

Ха! Я же говорил, что меня вдохновляет Филип Киндред Дик. Вас тоже? Когда я работал над проектом Arches, то иногда, при взгляде на Париж из окна 6-го этажа, мне казалось, что комната двигается, и я начинаю медленно плыть по воздуху. Мир, который я создаю в своих изображениях, реален, потому что основан на реальных фотографиях. После хорошего путешествия, когда хочешь поделиться тем, что ты видел, ты показываешь множество фотографий, но это всего лишь набросок увиденного, фото не в состоянии охватить все. Я стремлюсь продемонстрировать гиперреальность – реальность наших воспоминаний, смесь всей массы впечатлений, полученных в определенном месте. Порой я показываю, каким может быть наше будущее.

Многие фотографы, помимо основной деятельности, занимаются преподаванием, дают мастер-классы, читают лекции, проводят какие-нибудь творческие семинары. Как насчет вас? Делитесь ли вы секретами своего мастерства с начинающими фотографами? И вообще, как считаете, фотограф должен учиться или это дар, который либо есть, либо нет? 

Как я уже говорил, никаких секретов нет. Секреты – для инженеров, военных, но не для художников. Не техника создает художника, а творческий подход. У всех есть творческое начало. Но художник – человек с навязчивой идеей, который не может жить без своего искусства. Так что я делюсь своими техническими приемами со студентами, и учить у меня получается не хуже, чем работать. Я читаю лекции и провожу семинары. У меня всегда есть стажеры из художественных школ, которым я раскрываю свои «секреты». Я просто обязан им все показать наилучшим образом, чтобы они смогли мне помочь! Что касается навязчивых идей, я не переживаю по поводу собственных работ. Все, кто знаком с моей техникой, говорят: «Это безумие! Я бы так не смог, слишком много работы!» Но я нашел безумцев – китайских художников, и, мне кажется, мы очень близки по духу, нам и надо сделать совместный проект.

А вот если бы Жозеф Ньепс и Жак Дагер в свое время бы не изобрели фотографию, чем бы вы тогда занимались? 

Я фотограф уже 40 лет, а художник – только 12. Я ждал цифровых технологий целых 30 лет.

www.rauzier-hyperphoto.com