В своем первом фильме «Звезда эпохи» вы снялись в возрасте семи лет. Как вы туда попали и какие остались впечатления от съемочного процесса?
Совершенно случайно. Меня просто увидели и позвали на пробы. Я долго уговаривала маму, чтобы она меня отвела, но практически ничего не помню – маленькая была. Так, какие-то вспышки.

Ощущение, что станете актрисой, пришло гораздо позже?
Мне кажется, я росла с этим ощущением. Я из актерской семьи, много времени проводила с родителями в театре, так что вопросов по поводу выбора профессии у меня не возникало. Все само собой к этому шло.

Вы активно снимались, еще учась в обычной школе, до поступления в театральный вуз, то есть вас можно даже назвать вундеркиндом: вы очень молоды, но уже давно в профессии. Были ли опасения, что не поступите в Школу-студию МХТ? Или вы туда уже фактически звездой пришли?
Киноопыт вообще никак не повлиял на поступление. Меня никто не знал, раньше не видел, и я была абсолютно в тех же условиях, что и остальные абитуриенты. Мечтала учиться в театральном вузе, но в тот год поступать не планировала. На прослушивании у меня была скудная программа – Хармс, отрывок из «Мертвых душ» и одно стихотворение Цветаевой. И все. Думала, что впереди еще целый год и я успею основательно подготовиться. Но в итоге совершенно случайно поступила.

Насколько сложно было совмещать учебу со съемками? Правда ли, что в Школе-студии МХТ нельзя сниматься и нельзя болеть? Сталкивались ли вы с завистью сокурсников из-за своей востребованности?
У меня очень лояльный художественный руководитель – Евгений Александрович Писарев. И в Школе-студии МХТ, и здесь, в театре. Я пообещала, что даже если буду иногда пропускать учебу, все равно все сдам. Он мне поверил, и я ему за это очень благодарна. Обещание свое сдержала – по поводу учебы не было никаких проблем. Да и пропускала не так много. Снималась в основном летом во время каникул. А если в течение года, то чаще всего в ночную смену. Днем была в институте, а ночью – на съемках. Но на каждый день надо было писать заявление в учебную часть – там довольно серьезная бюрократическая цепочка. Важно еще, какой у тебя личный контакт с педагогами. У меня со всеми были хорошие отношения, и это очень помогало. Я старалась не пропускать ничего важного и в любом случае быстро включаться в процесс. Что касается зависти, то снималась не только я, ребята тоже, и мы всегда радовались успехам друг друга.

Сейчас в Москве уже можно говорить о феномене театральных мастерских – студий, которые начинают формироваться во время обучения и потом превращаются в полноценные театры – это и «фоменки», и «женовачи», и Мастерская Дмитрия Брусникина, и «Седьмая студия» Кирилла Серебренникова, превративша­яся в «Гоголь-центр». Как вам кажется, можно ли вас и других талантливых ребят с первого курса Евгения Писарева в Школе-студии МХТ (Назара Сафонова, Екатерину Рогачкову, Кирилла Чернышенко, Владимира Зиберева) назвать такой вполне самостоятельной труппой? Чем отличается курс Писарева?
Мы бы хотели быть такой командой, но сплоченности не хватило. К тому же у нас никогда не было лидера. У каждого свое мнение. Создавать что-то без участия режиссера или педагога было невозможно, потому что сразу начинался адский ор, споры. В принципе коллектив должен уметь выдавать результат без чьего-то покровительства. Но мы таким коллективом не стали. В театре, конечно, держимся вместе, такая маленькая команда внутри большой, на которую хорошо раскладываются роли из пьес. Например, со спектаклем «С_училища» удачно получилось: мы все пятеро в нем играем. То же самое с «Тремя Иванами», и сейчас мы все репетируем «Влюбленного Шекспира». Еще мы дружим. Катя Рогачкова – моя самая близкая подруга с курса. Очень радостно, что она осталась со мной и дальше. И с Кириллом у нас чудесные отношения. Он всегда был моим партнером. Мы вместе стояли на танцах. У нас было много дуэтных вокальных номеров, совместных отрывков, мы постоянно делали этюды вдвоем, в «Горький. Дно. Высоцкий» он играет моего мужа. Шутим, что мы такая же пара, как Виктория Исакова и Александр Арсентьев. У нас сложился уже некий дуэт.

Вы недавно сыграли ваш выпускной спектакль «Горький. Дно. Высоцкий» на большой сцене Те­атра имени Пушкина, в Театральном центре на Страстном идет «Безотцовщина» с актерами курса Евгения Писарева. То есть все-таки продолжаете развиваться как мастерская параллельно с работой в театре?
Это разовая акция. Мы поставили «Безотцовщину» в конце четвертого курса, спектакль имел успех, и не хотелось прекращать его играть сразу после выпуска. На международном фестивале студенческих спектаклей «Твой шанс» мы с ним взяли Гран-при. И в качестве приза Театральный центр на Страстном предоставил нам площадку на год, где мы можем бесплатно его играть. Но сезон уже подходит к концу. И мы стоим перед выбором: продолжать или нет. Нужно искать новую площадку, а все уже разбрелись по разным театрам, и это довольно трудно. Например, в марте – апреле мы «Безотцовщину» не играли, потому что не могли собраться вместе. Сложно найти дату, когда нет спектаклей у участников ни в МХТ им. Чехова, ни в Моссовете, ни в ТЮЗе, ни в Et Cetera, ни в Театре Пушкина. Все актеры с курса при деле. Кто не играет на сцене, активно снимается в кино. Курс действительно хороший: все талантливые, красивые, типажные, яркие. Очень удачный набор. Для Евгения Александровича первый блин не получился комом.

Вы играете в спектаклях Театра имени Пушкина со второго курса института, но официально вас приняли в труппу год назад. Как вы сами оцениваете свой первый сезон в театре? Все ли получается? С какими сложностями вы столкнулись?
Сезон насыщенный, я все время была занята. Сначала меня это немного напугало – театр ворвался в мою жизнь слишком стремительно. Я не была готова к тому, что буду выпускать спектакли нон-стоп. Сначала поставили сказку «Три Ивана», следом с очень маленьким перерывом – «С_училища» и сразу же начали репетировать «Шекспира». В итоге весь сезон не вылезаю из театра. Я привыкла к другому ритму. У меня много киношных привычек. В принципе, конечно, освоилась. Но все равно не могу пока сказать, что чувствую себя в театре как дома. Кино и театр – абсолютно разные процессы. Все организационные моменты в корне отличаются. Здесь нет продюсера, ассистентов по актерам, которые ходят за тобой и говорят, что нужно делать. В театре ты сам смотришь на доске, когда у тебя репетиция, и идешь. Никто за тобой не будет бегать. В этом смысле работа в кино очень расхолаживает. Ты становишься таким ленивым котиком, который знает, что на площадку его позовут, без него не начнут, чай ему принесут, все очень удобно и комфортно. Смена в кино длится 12 часов. А репетиция в театре – около четырех часов. Но, возможно, после этой репетиции ты пойдешь на другую, а потом еще на одну, а вечером сыграешь спектакль. Занятость большая, особенно если у тебя много названий в репертуаре и ты действительно много играешь. Конкуренции я не замечаю. Труппа прекрасная, но актрис моего типажа и возраста не так много.

Василиса в «Горький. Дно. Высоцкий», Танька в спектакле «С_училища» – вам поручают роли лихих, отчаянных, жестких, агрессивных героинь «на грани нервного срыва», одновременно красивых, сводящих мужчин с ума, и страшных. Можно ли говорить об этом как о сложившемся амплуа?
Роли, о которых вы говорите, доставались мне во время учебы в институте. А в театре немножко другая история. В команде однокурсников, где все одного возраста, я могу играть Василису в «На дне», Софью в «Безотцовщине» или леди Макбет. В театре, где я одна из самых юных актрис, это практически невозможно. Пока мне дают роли другой возрастной категории – Геро, Джульетту. Конечно, хочется сыграть что-нибудь этакое. Со спектаклем «С_училища» мне просто повезло. Редкий случай, когда на мой возраст нашлась роль неоднозначная, многогранная, со сложными эмоциями и вторыми планами, с трагической составляющей, – это большая удача, и спасибо Андрею Иванову, написавшему пьесу. Если обращаться к мировой драматургии, красивая девушка 20 лет – это, как правило, «голубая героиня», нежная лирическая барышня. Беатриче из «Много шума из ничего», леди Макбет – все они старше. Скучно быть на сцене просто хорошей девочкой. Когда говорю об «этаком», имею в виду не только роковых героинь, но и смешных, характерных. В институте было больше возможностей пробовать разное. Как-то я сыграла девушку по имени Аня Николаева из пьесы Ирины Васьковской «Март» в очень гротескной манере, с изменением голоса, внешности и всего остального. Это имело потрясающий комедийный эффект. В пьесе все герои немножко странные, и Аня тоже. У меня получилась абсолютно сумасшедшая, закомплексованная, одинокая, неуклюжая женщина. Как-то родилась эта острая характерность, и я в ней себя очень свободно чувствовала, могла импровизировать. Это огромное удовольствие, актерское счастье.

Сейчас в театре готовится премьера, в которой многие, я думаю, посчитали бы за актерское счастье участвовать, – «Влюбленный Шекспир» на основе оскароносного киносценария британского драматурга Тома Стоппарда в постановке Евгения Писарева. Там вы будете «голубой геро­иней»?
Не совсем. Виола смелая, она хулиганка. Пере­одеться, выдавать себя за мужчину, делать какие-то противозаконные вещи (нельзя в то время было женщинам на сцену!) – это надо смелость иметь. Так что героиня лирическая, да не очень. Искать этот мужской образ, в который она перевоплощается, тоже интересно. Я решила, что он будет похож на молодого Леонардо Ди Каприо. И сейчас в процессе просмотра всех его ранних работ. Сложно со стороны описать всю нашу театральную кухню. Сначала у нас был месяц вхождения в материал, читок, обсуждений – так называемый застольный период. Теперь у парней идут репетиции по фехтованию – в «Шекспире» будут драки на шпагах, чего в театре очень давно не было, поскольку это отмерший вид сценического искусства. То, что Евгений Александрович обратился к нему в наши дни, воспринимается уже как новшество. У нас идут занятия по сценической речи, потому что там много шекспировского стиха. И им нужно владеть. Это совсем другая мелодика речи, другие ритмы, очень сложное строение фраз. Надо как-то «подмять» эту речь под себя, чтобы она воспринималась органично. Как объяснить самой себе, почему твоя героиня говорила прозой и вдруг перешла на гекзаметр? Что такое у нее внутри должно происходить? Это как в мюзиклах: человек говорил-говорил и вдруг запел. Найти, что тебя заставляет это делать, – наверное, самое сложное. Мы в поиске.

Насколько Евгений Александрович требовательный и деспотичный режиссер?
Евгений Александрович – мой худрук, но как с режиссером я с ним раньше не соприкасалась, это первый раз. И мне очень нравится. На мой взгляд, он совсем не деспотичный, хотя кто-то таковым его считает. Мне он кажется очень справедливым, мягким, тактичным, чутким, то ли потому, что я его ученица, то ли это действительно так. Он всегда вовремя похвалит. От этого, даже если что-то делаешь не совсем так, появляются силы и желание сделать больше и лучше. Мне очень комфортно с ним.

Есть ли у вас кумиры в театральном или киномире?
Кого-то одного назвать невозможно. Талантливых людей много, все они заслуживают внимания, у многих есть что «подворовать».

Как вы относитесь к фильму «Влюбленный Шекспир»?
Замечательная голливудская сказка. Красивые люди в красивых костюмах произносят прекрасные тексты – получаешь удовольствие, когда на это смотришь.

Я слышала, что на «Влюбленного Шекспира» был какой-то сумасшедший кастинг. Вы его проходили на тех же условиях? И получили роль в честной борьбе?
Евгений Александрович искал актера на роль Шекспира, а на Виолу не было кастинга. Он давно мне об этом сказал. Еще когда решались вопросы с правами, шепнул мне на ушко, что там будет для меня роль, если все подтвердится.

Актерство – сложная профессия? Нужен ли вам какой-то восстановительный период после спектакля?
Да, конечно, профессия очень энергозатратная. Только кажется, что все несерьезно, – так, побегать-попрыгать. На самом деле нет. Это требует большой самоотдачи. И конечно, нужен отдых. Работая в театре, практически невозможно найти время на нормальный отпуск. Только летом, когда сезон закрывается. Но летом самый активный период по съемкам. Так что это замкнутый круг. Не хочется ведь отказываться от интересных предложений, только чтобы на неделю съездить на море. Откладываешь на потом, но усталость накапливается, и все это может кончиться довольно плачевно для здоровья и душевного состояния. Надо искать золотую середину.

Идеальный отдых в вашем представлении – это..?
Лежать неделю на пляже с книжечкой, спать, есть и плавать.

Ваш любимый город?
Санкт-Петербург, с которым связано много счастливых моментов еще с детства. Но я мало где была на самом деле. Недавно ездила в Тель-Авив, очень понравилось. От Тбилиси тоже в полном восторге – город-праздник.
Недостатки, от которых хотелось бы избавиться?
Эгоизм, нетерпимость, жестокость.

Ощущаете себя звездой?
Нет, я бы не сказала. Понимаю, что у меня есть какая-то фора. В определенных ситуациях – право голоса, право на свое мнение, возможность выбирать, я могу требовать отдачи и профессионализма от людей, с которыми работаю. Это супербонусы. А мишура, которая к ним прилагается, иногда приятна, но не так уж важна. В принципе, любой человек должен иметь право на свое мнение. Но у нас в обществе так сложилось, что это могут позволить себе только артисты, которых называют звездами.