Его облик с годами практически не изменился: высокий воротник на белой рубашке все так же служит постаментом для самого узнаваемого лица в мире моды. Седые волосы завязаны в хвостик, на глазах неизменные черные очки, а кожаные перчатки без пальцев по-прежнему укрывают ладони. «Таких, как я, французы называют grand public, – говорит Лагерфельд, – что означает “публичная фигура”, “икона стиля”». Впрочем, имеется и одно изменение – Лагерфельд перестал повсюду носить с собой веер: «Окружающие стали меньше курить, – поясняет модельер. – И еще я держу руки свободными, чтобы рисовать эскизы». На фотографиях он всегда выглядит так, будто собирается произнести какую-нибудь колкость. Но в реальности его полные губы чаще произносят глубокомысленные наблюдения.

Размах его творчества впечатляет. Он не только разрабатывает модели для Chanel, Fendi и собственного бренда Karl Lagerfeld, но и сам снимает все рекламные ролики, выступает в качестве кинорежиссера, выпускает книги по искусству и безостановочно рисует эскизы. Но, конечно, лучшим его произведением является он сам. В виде простого рисунка профиль Лагерфельда можно поместить на открытку или футболку. А можно превратить в комикс, дамскую сумочку или в циферблат часов. Производитель детской одежды Steiff сделал из него плюшевого медвежонка, а Fendi, где Лагерфельд остается главным дизайнером линии женской одежды, превратила его в Bag Bug – меховой брелок из стриженой норки. Немножко Карла стремится ухватить себе каждый. Даже Роберто Кавалли как-то раз переоделся Лагерфельдом на Хэллоуин.

Мы встретились с нашим героем в Париже, в его фотостудии в VII арондисмане, расположенной всего в двух шагах от квартиры. Это огромное помещение с высоченными потолками, сверху донизу заставленное книгами – библиотека Лагерфельда насчитывает более чем 35 000 книг обо всем на свете: от фотографа Дэвида Бэйли, ставшего прообразом героя «Фотоувеличения» Антониони, до мастера эпохи рококо Жана Оноре Фрагонара. Книги стоят не по алфавиту, но Лагерфельд точно знает, где какую искать. Такое под завязку забитое знаниями пространство – своего рода зеркало, в котором отражается его хозяин. И разговаривать с ним – одно удовольствие.

Как сложился ваш классический имидж?

Я ношу рубашки, которые нигде не купишь. С 16 лет я заказываю их у Hilditch & Key. Могу показать вам свои фотографии 40-летней давности, где я в точно таких же рубашках. А еще я ношу хвостик, потому что у меня вьющиеся волосы, а я терпеть не могу вьющиеся волосы. Это самая простая прическа в мире. Каждое утро у меня на нее уходит ровно три секунды. Я наношу на прическу немного сухого шампуня, потому что у меня не стопроцентно белые волосы, а я хочу, чтобы они были абсолютно белыми. На самом деле цвет моих волос имеет мочеобразно-желтоватый оттенок, поэтому приходится пользоваться пудрой.

Где только не появлялось ваше изображение, даже на банке Coca Cola. На чем вы хотели бы еще хотели увидеть ваш профиль?

На туалетной бумаге.

Оглядываетесь ли вы на прошлое?

Я всеми силами стараюсь забыть о том, что делал в прошлом. Не хочу иметь прошлого. Мне нужно только настоящее и будущее. Вчерашний день был не так плох, но мы его уже прожили.

Может быть, поэтому вас так любит молодежь? Так как вы живете исключительно сегодняшним днем?

Да, думаю, я свободен. Работаю на компании, которые мне не принадлежат, и мне совершенно не хочется ничем владеть. Не пытаюсь выглядеть как молодой человек. Многие, в том числе и модельеры, стараются уподобиться молодежи и носят грязные футболки и тому подобное. Я так не делаю. Я должен быть безупречен. На тех, кому за 30 и за 40, футболки выглядят просто смешно. Не думаю, что одеваться таким образом – хорошая идея. Или люди вдруг решают, что должны выглядеть как «серьезные банкиры», и надевают на себя нечто невообразимо скучное. Я не выгляжу как банкир, но при этом не похож на фрика в грязной майке, старых джинсах и кроссовках.

За вами прочно закрепилась репутация открывателя топ-моделей. Сейчас ваша любимица – Кара Делевинь. Почему она вам так нравится?

В ней есть характер. Она Чарли Чаплин мира моды, не так ли? Кара гениальна. И, знаете, напоминает мне героиню немого фильма. Да, немое кино ей бы больше пошло, чем звуковое, потому что она подчеркивает каждое свое движение. Девушки обожают ее так же, как раньше они боготворили Кейт Мосс. Все хотят быть такой же свободной, как Кара.

Вы называете Кару Делевинь новой Кейт Мосс. А как вы отнеслись к тому, что Кейт стала редактором отдела моды в Vogue?

Это хорошая идея. Одна из лучших мыслей, которые когда-либо приходили в голову Александре Шульман. По крайней мере, Кейт неплохо разбирается в моде. Она свободная девушка нашего времени. Да, ей уже 40. Ну и что из этого? Она ведь в своей жизни питалась не одной только водой Vichy.

А что вы скажете о Виктории Бекхэм, фотосессию с которой вы когда-то делали для Elle France?

Я ее поклонник. Мы познакомились, когда она еще пела в Spice Girls. Виктория – пример женщины, добившейся в жизни успеха. Она продала 80 миллионов альбомов, у нее потрясающий муж и прекрасные дети, и ее карьера модельера тоже весьма успешна. Скажите, кто сумел добиться большего? А еще она очень милая и в чем-то забавная. Она типичная англичанка. Как Анна Винтур. Виктория может казаться сдержанной, но это лишь фасад. На самом деле она очень веселая и жизнерадостная. Я ее обожаю.

Кто ваша муза?

Шупетт, моя кошка. Как-то раз я создал целую коллекцию в голубых тонах для Chanel Couture, вдохновившись цветом ее глаз. Помните знаменитое полотно Веласкеса, где изображена инфанта в белом, а вокруг нее море людей. Так вот Шупетт – как та инфанта. Все всегда вертится вокруг нее, она в самом центре моего дома, в центре моей вселенной. Спать она всегда устраивается возле моей головы. И ест только за столом – у нее безупречные манеры. Она любит играть. Когда я работаю, Шупетт сидит на моем столе. Она даже путешествует со мной. Взгляните на ее знаменитые голубые глаза. Они как два сапфира. Я никогда не заведу себе другую кошку. Я считаю, что все в этом мире уникально.

Сожалеете ли вы о чем-нибудь?

Ни о чем и никогда. Я никогда не задумываюсь о том, что уже сделано.