Достигнув вершины часового искусства – я имею в виду прошлогоднюю модель Grand Complication, – в какую сторону вы развиваетесь сегодня?

Мы представили четыре новые модели, но я бы отдельно обратил ваше внимание на Richard Lange Perpetual Calendar “Terraluna”. По правде говоря, вечный календарь Terraluna уже стал событием года: 14-суточный запас хода, устройство орбитального указателя фазы Луны, вечный календарь с фирменным большим указателем даты и механизм хода с постоянным натяжением. Все функции переключаются одномоментно в полночь. По нашему мнению, вечный календарь должен иметь также индикатор фаз Луны. Но места на циферблате оказалось явно недостаточно, и тогда мы переместили его на обратную сторону часов. Здесь мы имеем два диска. Вот орбита Луны, как она видна с Северного полушария. Вокруг диск с небесными телами, звездами, и внизу диск поверхности Луны. Многие спрашивают: почему Луна выглядит именно так? Суточный цикл завершается за 24 часа, а цикл Луны – за 29,5 дня. И мы поместили в центр балансировочное колесо, сердце любого механизма, и представили его в качестве Солнца. Оно светит и влияет на то, какой мы видим Луну и как выглядит Земля с нашего спутника. На часах это получается так: вот растущая Луна, полная, уменьшающаяся и новая. Еще меня постоянно спрашивают: что это за небо? А это неважно. На этом диске 2116 звезд пяти разных размеров. Если в модели прошлого года лунную поверхность и все прочее мы раскрашивали краской, то в этом применили специальную технологию покрытия, позволяющую достичь таких цветов.

Что помогает часам A. Lange & Söhne держать высокую планку качества: небольшие объемы производства, перфекционизм немцев, особая организация труда или что-то еще?

Я думаю, безупречность и немецкое стремление к совершенству. Это в умах, в нашем сознании. 99% людей, работающих в A. Lange & Söhne, горды тем, что они трудятся именно в этой компании. Так что здесь ответ вполне очевиден.

На ваш взгляд, какой минимальный возраст вашего клиента? Насколько вы можете себе позволить следить за собственной репутацией, выходя на молодые рынки?

Наши покупатели в основном коллекционеры. А сейчас число молодых среди них очень велико. Я знаю клиентов в возрасте 29 лет, которые покупают A. Lange & Söhne. Но большинство, конечно, старше среднего возраста, где-то от 40 до 50 лет и выше. Что же касается молодых рынков, то и тут мы привязаны к нашей ДНК. Меня часто спрашивают, собирается ли марка выпускать специальные модели для Китая. Ответ прост: ни за что. Мы – немцы. И гордимся тем, что у нас в ДНК. Люди покупают часы A. Lange & Söhne, потому что мы те, кто есть. На любом молодом рынке есть нувориши, приобретающие дорогие вещи, чтобы показать, насколько они богаты. И в таком случае не купишь A. Lange & Söhne. Что угодно, только не наши часы. Поскольку по большей части мы ориентированы на коллекционеров, поэтому на молодых рынках клиентов у марки немного. Правда, справедливости ради скажу, что в Китае как раз коллекционеров немало, и дела там идут хорошо. Однако даже китайцы часто покупают не в самом Китае, а в Гонконге, Сингапуре, Германии. Я вообще верю, что в будущем не будет рынков разных стран, а только один глобальный рынок товаров роскоши.

Несмотря на имя Фердинанда А. Ланге, производство было полностью восстановлено и запущено лишь в 1994 году. Как вам удается подчеркивать эту преемственность? Или перезапуск компании открыл широкое поле деятельности, не отягощенное историческим давлением?

Да, несомненно, на нас не оказывалось никакого исторического давления, мы были вполне свободны. И эта свобода была очень нужна марка. В первый период нашей истории, который длился с 1845 по 1948 год, Ланге был успешен тем, что производил только карманные модели, в то время как другие делали наручные. Возвращение к производству часов многие восприняли как безумие. «Что знает о роскоши Восточная Германия? Как делать там лучшие в мире часы?» – спрашивали нас. Несмотря ни на что, все получилось. Другого варианта просто не имелось. 99% товаров роскоши приходится на швейцарскую часовую индустрию. Только 1% остается на весь мир, и из него лишь 0,5%, может быть, занимает Германия. В самом начале пути мало кто верит, что мы сможем дифференцировать эту ситуацию. Тем более что часовой бизнес очень рискованный, зависящий от субъективного восприятия.

Как вы считаете, могла бы марка развиваться, не войдя в свое время в Richemont Group?

Я думаю, да. У марки хороший потенциал: интересная история и традиции, безупречная коллекция, выдающееся мастерство часовщиков. Мы бы могли развиваться самостоятельно, правда, наши возможности оказались бы ограниченны и многое бы давалось с трудом. Сейчас марке комфортно находиться в группе. Тем более что структура Richemont Group хорошо организована и позволяет брендам иметь собственный стиль. Никто никогда не указывает нам, что мы должны делать и как развиваться. А это очень важно для такого творческого процесса, как часовое производство.