С чего началось ваше увлечение часовым делом и как оно трансформировалось в профессию?

Мои родители работали на часовом заводе, и часы окружали меня с детства. Но сами они были мне не так интересны, как их «потроха». Мальчишки в Угличе на уроках крутили часовые колесики на осях, как юлу, стирали карандашные надписи пастой Rodico, у меня был кубик Рубика, сделанный из разноцветных пластиковых часовых коробок с титановой крестовиной работы безымянного заводского «левши». В 1990-х я изучил несколько смежных профессий: получил разряд ювелира, освоил эмальерное дело, овладел граверным искусством. В 2000-м пришел в отдел дизайна Угличского часового завода гравером-модельером, там же, в бюро по разработке циферблатов, трудилась моя будущая супруга. Немногим позже вместе мы создали ателье Colibrica Design и начали параллельно сотрудничество с маркой «Полет» по дизайну часов и циферблатов. Тогда же познакомились и с Максом Назаровым, одним из первых российских независимых часовщиков.

С Максом у нас получилось очень плодотворное сотрудничество. Его результатом стала встреча с двумя молодыми ребятами, моими боевыми товарищами и соратниками, а также серия уникальных часов. Мы первыми начали крепить бриллианты, использовать эмаль в титановых и стальных моделях российского производства, выпускать часы с расписанным эмалевым циферблатом.

В 2011 году наше маленькое ателье вышло в самостоятельное плавание, а в 2015-м на свет появился первенец – Indicator.

Существует ли в России конкуренция между часовщиками? И насколько прибыльна сегодня эта профессия?

Если мы говорим не о сервисе, а именно о создании часов и механизмов, то нет. И тех, кто этим занимается, совсем немного: Константин Чайкин, наш флагман и друг, всегда готовый прийти на помощь и оказаться поддержку, Валентин Ерофеев и его Бюро точных механизмов, где молодежь получает профессиональную закалку, наше ателье Colibrica Design c уникальным опытом – как собственным, так и угличских часовщиков и ювелиров. Мы все очень тепло друг к другу относимся, и когда человек вдруг решает изменить свою жизнь и начать делать часы, радуемся каждому новому «бойцу».

Насколько прибыльна наша профессия, точно сказать не могу – я не прошел этот длинный путь до конца. Процесс создания часов нуждается в большом количестве специалистов в разных областях, таких как инженерия, дизайн, микромеханика и материаловедение, слесарное искусство, художественные техники – начиная с дамасской стали и гравировки титана и заканчивая аппликациями из перьев и тончайшими миниатюрами на эмали. Это все уникальные ремесла, на которые всегда имеются спрос и хорошая цена.

Сейчас вы заняты изготовлением сравнительно большой серии часов. В большинстве случаев российские компании решают этот вопрос, заказывая детали в Китае. Какие еще сложности и особенности изготовления серийных моделей в России можно отметить? 

Самая главная сложность – это кадры. Для мелкосерийного производства (50–500 часов в год) не требуется слишком много. Подключение станков ЧПУ к обычному компьютеру тихо совершило техническую революцию, и сейчас возможно создание мощного многофункционального и высокоточного оборудования за разумные деньги. Но для таких станков нужны специалисты.

Еще сложнее ситуация с машинами ИТР и производственными менеджерами. Почти полностью отсутствует такое важнейшее звено, как технологи, – если чертить тут как-то учат, то натаскать технолога без производства невозможно. А если его нет, никто не расскажет рабочему, как делать даже заготовку для заготовки! В России, по сути, утеряна культура производства, иногда на предприятиях отсутствует нормоконтроль, то есть никто не измеряет детали до тех пор, пока их не начнут упаковывать для заказчика, хотя это необходимо делать после каждой операции.

В нашем случае проблема с кадрами во многом решена, но имеются ограничения по мощностям. Приходится находить подрядчиков, продумывать за них технические процессы, добиваться от них нужного результата, контролировать детали буквально на станке. Мы стараемся работать с лучшими в своем деле, что гарантирует стабильный результат, хотя стоит недешево. Многое прорабатываем почти с нуля, например, основные технологические процессы в изготовлении корпусов, циферблатов и стрелок. Массовые советские технологии уже непригодны в нынешних реалиях, а мощные обрабатывающие мини-центры, позволяющие четко и качественно решать такие задачи, нам недоступны из-за космической цены. В результате адаптируем массовые техпроцессы советского часпрома, работаем по книгам легендарного английского часовщика Джорджа Дэниэлса, делаем это инструментами и техниками классического часового дела, синтезируем подходы – в процессе осмысляем все заново, стараемся находить грамотные и изящные решения.

В вашей команде еще двое специалистов. Как вы нашли друг друга? Каким был их уровень подготовки в самом начале?

Макс оканчивал институт по специальности «приборостроение» и активно интересовался современными промышленными технологиями. Виктор к моменту знакомства был уже неплохим токарем – он обладатель двух президентских дипломов по токарному мастерству среди учащихся, дважды завоевывал 1-е место на конкурсе колледжей Ярославской области.

Я провожал парней в армию, а потом встречал их оттуда. Сейчас Максим параллельно руководит отделом разработок в серьезной компании, создает какие-то немыслимые датчики для космоса, оборонки, научных исследований. Виктор управляет большим CNC-центром, осваивает специфику промышленной машинерии, он уже готовый технолог. У нас классическая артель: я старший среди равных.

Существует ли современный российский часовой стиль? Чем он характеризуется? Как бы вы назвали собственный фирменный почерк?

Сейчас в России имеют собственный стиль только два отечественных часовых игрока: Константин Чайкин, который создает настоящие национальные сокровища, и часовой завод «Восток» в Чистополе. В его моделях «Амфибия» и «Командирские» заложены колоссальная харизма, сдержанный дизайн, все формы предельно конкретны и технологичны. Сейчас благодаря ребятам из Meranom эти марки приобретают свежий облик, не теряя аутентичности, они уже популярны, в интернете куча сообществ «востокофилов» и «амфибиоманов».

Конечно, есть еще Валентин Володько и его бренды, но визуально образ русских и советских часов в них начинает уступать унифицированным, «правильным» маркетинговым образам. Скажу честно, я сам являюсь вот уже 11 лет адептом одной из первых моделей его «Авиаторов» на базе «Полета 3105».

Насчет нашего фирменного стиля я никогда не задумывался. Indicator получился понятным. Другие наши работы, где заказчики давали возможность делать дизайн, также близки к классическим часам 1950–1960-х годов. Внешний вид наших моделей во многом обусловлен технологическими рамками, у нас не бывает разочарований при сравнении 3D-картинки с готовыми продуктом, мы не рисуем того, что не в состоянии сделать. Поэтому, наверное, качество – вот наш стиль.

Есть ли перспективы у российского часовщика получить работу в Швейцарии? Насколько ценятся наши мастера за границей?

Если русский мастер стал академиком ACHI, то все остальное не должно вызывать вопросов.

Как вы продаете ваши модели?

Indicator изготавливается по предзаказу, поэтому у нас все-таки клиенты, а не покупатели. Сначала оплачивается половина стоимости, и потом, не торопясь, можно выбрать циферблат, ремень, согласовать нюансы. Фактически часы продаются в рассрочку. Также владелец получает короткие фотоотчеты о ходе работ – клиентам очень нравится такой подход, они оказываются сопричастны к созданию своего экземпляра.

О нашем ателье узнают в основном из интернета. Ваши коллеги-журналисты очень лояльны и периодически публикуют информацию о нас в сетевых и бумажных изданиях. Соцсети – наши главные PR-технологии. Через Instagram мы попали в США; в Калифорнии, на запястье владельца гитарного ателье, тикает наш Indicator. Человек увидел его и написал мне, что не успокоится, пока не получит эти часы. Даже предложил сделку: любую свою гитару меняет на Indicator! А самый дешевый инструмент гитар стоил в два раза дороже наших часов, но наш американский поклонник был «ранен в самое сердце», как он сам выразился. Конечно, я согласился, и теперь хронометр из Углича можно увидеть в репортажах музыкальных каналов и на страницах гитарных журналах Америки. Наши часы ценят ученые и технические специалисты. Например, среди владельцев Indicator есть те, кто занимается просто какими-то прорывными научными разработками в сфере лазерной физики и космонавтики; мы очень гордимся их признанием наших часов.

Какое будущее, на ваш взгляд, ожидает российское часовое дело?

Я вижу, что близится новый виток развития отечественной часовой индустрии, появляются злые до работы ребята, идет брожение умов. Надеюсь, Colibrica Design с Indicator внесет свой вклад в этот процесс. Нам приходят потрясающие письма из Азии, Америки, Европы, люди пишут о том, что наконец-то увидели часы своей мечты. Мы просто не имеем права останавливаться, так как находимся только в начале нового пути. Думаю, девизом русского часового дела должно стать вот такое выражение: «Сделано на совесть, на радость людям».