Николай Цискаридзе как медийный персонаж, появляющийся на светских тусовках, комментирующий действия руководства Большого в прессе, придирчиво оценивающий молодых артистов на шоу «Танцы со звездами», утверждающий, что «Большой театр – это я», неистово борющийся за место руководителя балетной труппы, у многих вызывает раздражение и производит впечатление человека экстравагантного, высокомерного и заносчивого. Иногда кажется, что его действительно слишком много, а шумиха вокруг его имени неоправданна и носит исключительно рекламный характер. Новейшая история балетного театра уже знает один такой пример в лице активно пиарящей себя и изгнанной из ГАБТа на вольные хлеба Анастасии Волочковой (которую Цискаридзе, кстати, всегда поддерживал). Однако с Николаем все не совсем так.

Бывший лучший королевский стрелок

Прежде всего хочется напомнить, что, в отличие от искусственно раздутой славы Волочковой, Цискаридзе действительно некоторое время был лучшим танцовщиком Большого театра, а возможно, и мира. В конце 1990-х – начале нулевых у него просто не было конкурентов, при том что тогда в Большом выступала плеяда выдающихся танцовщиков: Андрей Уваров, Сергей Филин, Константин Иванов, Дмитрий Белоголовцев, Руслан Скворцов. Цискаридзе бесподобно танцевал главные партии в «Щелкунчике», «Легенде о любви», «Баядерке», «Лебедином озере», «Спящей красавице».

Помню, как во втором акте «Баядерки» во время па-де-де с Гамзатти Солор – Цискаридзе вылетал на сцену так, что зал восхищенно ахал и замирал, а особо впечатлительные зрители чуть ли за сердце не хватались. Он мог так нагнетать напряжение в сцене погони из «Легенды о любви» Григоровича, что по залу буквально проходили электрические разряды. В финале баланчинской «Симфонии до мажор», когда Цискаридзе взлетал в прыжке вместе со всей труппой, зал орал от восторга. У него не было нужды в проплаченной клаке. Никто из солистов Большого того времени не достигал столь высокого уровня. Ни за кем другим зал не следил так очарованно, не вскрикивал на прыжках, не выдыхал облегченно на традиционно тяжело дающихся Николаю двойных ассамбле. Может, только много лет спустя, на выступлениях молодого Ивана Васильева… Но Цискаридзе, ученик Галины Улановой и Марины Семеновой, всегда был более драматичным, рафинированным, утонченным, интеллектуальным.

На грани нервного срыва

В Московской академии хореографии приехавшего из Тбилиси стройного мальчика с фантастическими природными данными – огромным шагом, красивыми стопами, высоким ростом, гармоничным телосложением, мягким и невесомым прыжком – определили в класс профессора Петра Пестова, который в Санкт-Петербурге учился у знаменитого педагога Александра Пушкина, «вырастившего» Михаила Барышникова. Пестов славился неуживчивым нравом, жестокостью и деспотизмом, устраивая своим подопечным ежедневные проверки вроде тех, что показаны в недавно вышедшем фильме о нашей хоккейной сборной «Легенда 17».

«У него в классе было не просто жестко. Там было жутко. Ты виноват во всем: что солнце не взошло, что троллейбус не пришел, – вспоминал Николай Цискаридзе в интервью Нине Аловерт для «Русского базара». Именно из-за своих выдающихся данных Цискаридзе сразу попал в аутсайдеры, потому что напомнил Пестову Владимира Малахова. А такие танцовщики, как Малахов, по мнению Пестова, должны были трудиться в 10 раз больше остальных. Учитель доводил Цискаридзе до слез, выгонял из класса, запугивал и оскорблял, заставляя его чувствовать себя хуже других.

Последствия такого воспитания чувствуются в Цискаридзе до сих пор: «Единственная вещь, с которой я с ним (Пестовым. – Прим. ред.) абсолютно согласен, это жестокость. Когда я пришел в театр, моя карьера быстро пошла вверх. И мне стали вокруг делать гадости со скоростью света. А так как я мог танцевать в состоянии истерики, мне было все равно. Если сейчас рухнет стена, выключат свет, а через минуту включат, все танцовщики будут лежать трупами, а я продолжу танцевать на руинах».

И все-таки именно Пестов сделал из Цискаридзе классического премьера, «вылепил» его форму, научил мягко, по-кошачьи приземляться после прыжков, воспитал силу воли, целеустремленность и характер.

После окончания учебы Пестов разругивался со всеми своими учениками и попытался сделать то же самое с Цискаридзе. Но Николай регулярно приглашал его на спектакли, не обращая внимания на отказы. Когда Пестов на сотый раз все-таки пришел в Большой посмотреть на него в «Паганини», то расплакался, потому что исполнение было совершенным.

Месть Пиковой дамы

 Карьера Николая Цискаридзе в Большом театре развивалась стремительно, но в то же время традиционно: он прошел и через кордебалет, и через небольшие корифейские партии, и только потом превратился в классического балетного принца, занятого во всем репертуаре. В течение нескольких лет он стал народным артистом России и собрал несметное количество наград, среди которых – две Госпремии, три «Золотые Маски», «Триумф», приз Benois de la Danse.

Именно Цискаридзе смог очаровать строгого парижского гения Ролана Пети, который сочинил для него роль Германа в своей новой постановке «Пиковой дамы». Прекрасную, драматичную, виртуозную роль, о которой может только мечтать любой артист. И Николай Цискаридзе явил в этом спектакле ошеломляющий дуэт с Графиней – Илзе Лиепой. Жесткий, нарциссичный, требовательный и умоляющий, темпераментный и страстный Герман, готовый любой ценой выведать страшную тайну, и хрупкая, внутренне изломанная, беззащитная, похожая на тряпичную марионетку в руках искусного манипулятора, охваченная нежностью, вожделением и жаждой мести Графиня – обе эти роли стали звездным часом для Николая Цискаридзе и Илзе Лиепы.

Со времени работы над ролью Германа Цискаридзе подружился с Роланом Пети, который позвал его, одного из первых русских артистов, танцевать в парижской Опере. Именно этот успех обернулся его личной жизненной трагедией.

На генеральной репетиции балета «Клавиго» Ролана Пети в 2003 году Цискаридзе получил серьезнейшую травму колена. Речь шла даже не об ампутации ноги – врачи некоторое время боролись за жизнь Николая. А потом были уверены, что он останется инвалидом на всю жизнь и на сцену больше выйдет. Суеверная актриса Алла Демидова тогда говорила: «Колечка, это не просто так, “Пиковая дама” вам слишком много подарила, для того чтобы не отомстить». В театре на вернувшегося спустя чуть ли не год хромающего Николая смотрели с сожалением, уже списав его со счетов.

Выскочка и бунтарь

На восстановление ушли годы, но Цискаридзе не сдался и с травмой справился. Продолжил танцевать, а в 2004-м устроился в Большой еще и педагогом на полставки. Однако если раньше на его спектаклях создавалось ощущение, что над Цискаридзе не властны законы земного притяжения, после травмы казалось, что он осторожничает, танцует вполноги и как бы «вполголоса». Он определенно стал более аккуратным, однако кураж и бесстрашие исчезли, «божья искра» погасла. Остался просто талантливый танцовщик, каких немного, но все-таки есть.

Вместе с этим его заявления в СМИ становились все громче. Эфиры и интервью сыпались одно за другим. И Цискаридзе часто перегибал палку, заявляя, что он не просто лицо главного театра страны, но сам этот театр и есть. А ведь Большой – не тот институт, где можно перечить руководству, «тянуть одеяло на себя», высказывать точку зрения, отличную от официальной. Большой театр жестоко расправлялся со многими своими звездами, не считаясь с регалиями и талантом. Марис Лиепа, Майя Плисецкая, Владимир Васильев и Екатерина Максимова, Галина Вишневская, Мстислав Ростропович – все они уходили из-за конфликтов.

Цискаридзе часто был некорректен по отношению к коллегам, непостижимым образом оказывался в центре любых скандалов, открыто мечтал о власти, создавал, по мнению многих, нездоровую атмосферу в театре или сам становился жертвой интриг.

Еще в 2011 году он выступил с публичной критикой руководства, после окончания реконструкции исторической сцены говорил о ее недостатках и утечках из бюджета (кстати, МВД недавно объявило о хищении 90 миллионов), несмотря на то что артистам запрещено комментировать это в прессе. Получил несколько выговоров, один из которых признали незаконным в суде. И в качестве кульминации – оказался чуть ли не подозреваемым в деле о нападении на Сергея Филина.

Вся эта история выглядит довольно темной, со стороны сложно понять, что же там на самом деле произошло. Когда-то в интервью Владимиру Познеру Николай Цискаридзе сказал, что в театре с ним «случаются страшные вещи, и очень сложно там оставаться человеком». Смогли ли участники этой истории остаться людьми? Сергей Филин лечится в Германии, Павел Дмитриченко в ожидании приговора сидит в «Бутырке», его гражданская жена и ученица Цискаридзе Анжелина Воронцова подала заявление об уходе из Большого, с самим Николаем, проработавшим в театре 21 год, не продлен контракт. Артисты, руководство, пресс-секретарь Большого до такой степени взвинчены, что либо обвиняют друг друга, либо отказываются давать комментарии. Большой театр уволил Цискаридзе, а Цискаридзе через BBC предложил уволиться всему руководству Большого… Главный театр страны не дает нам заскучать. Будем надеяться, что все эти события не скажутся на общем состоянии труппы и качестве спектаклей.