Ваше первое образование – медицинское, однако получили известность вы на совершенно другом поприще. Как и почему случился такой переворот – из медицины в художники? Как именно помогают вам знания, полученные на медицинском факультете?

Вообще-то я изучал искусство и медицину одновременно, но свое обучение медицине закончил первым и успел побыть несколько лет практикующим врачом и врачом скорой помощи. По-моему, все мы многоплановые существа, и наше любопытство должно удовлетворяться на разных уровнях. Меня всегда интересовал человек в самых разных своих проявлениях. Но во время учебы на медицинском я заметил, что хотя меня и удовлетворяла профессия врача, но она тем не менее не давала упокоения мыслям. Искусство – тот клапан, что высвобождает нескончаемый поток идей в моей голове, который иначе может меня переполнить.

Использования природных, натуральных материалов вместе с искусственными, синтетическими заявляет главную идею вашего творчества – противостояние, оппозиционность. А в быту вы конфликтный человек? Предпочитаете решать проблемы мирно или отстаиваете свою точку зрения более активно?

Я бы скорее назвал это дуальностью. Дуальность человека – ключевая тема моих работ, что, конечно, сказывается и на материалах, с которыми работаю. В конфликтах эта двойственность зачастую проявляется сильнее – то, что подчас тщательно скрывается и подавляется, обнаруживает себя во всей полноте, и это завораживает меня. Я не ищу конфликта в быту, каждый конфликт будоражит и тревожит мир моих идей.

Каким образом вы отбираете материалы для последующих проектов? На какие их свойства обращаете внимание? Можно ли считать, что использование автомобильной краски несет в себе некое экопослание, или для вас важна лишь текстура?

Я хочу показать потаенные стороны человеческой натуры, дремлющие под гладкой, красивой и намеренно взрощенной оболочкой. Блестящая краска на автомобилях как символ совершенства, роскоши, но и одновременно как гладкая поверхность, что отражает смотрящего в зависимости от освещения и его положения, кажется мне выставленным на показ культивированным фасадом человека. Через резьбу по дереву – почти забытому искусству – этот фасад разрушается, и лежащие за ним слои предстают беззащитно перед глазами наблюдателя. Лишь только через уничтожение оболочки возникает образ, охватывающий все слои созданного произведения.

Все искусство XX века – это поиск новых форм и материалов. И не секрет, что в какой-то мере этот процесс достиг своей конечно точки. Как, по вашему мнению, вообще сегодня может развиваться дальше живопись? Могут ли быть здесь сделаны какие-то кардинальные прорывы, аналогичные тем, что имели место в эпоху Возрождения и в начале XX века?

Любопытно, но как раз этой теме я посвятил крупную инсталляцию в 2003 году в Музее конкретных искусств в Ингольштадте. По моему мнению, решающее значение имеют не форма и цвет или материал, но тонкая проработка вкладываемых в них смыслов. Я, правда, боюсь, что сила человеческого воображение ограничивает нас в том, чтобы представить невероятное.

Вам уже доводилось иметь дело с русскими клиентами? Как бы вы оценили их уровень понимания современного искусства? В какой части света к вашему творчеству относятся с большим вниманием?

Я очень рад интересу российской публики. К сожалению, западноевропейские СМИ пока обращают мало внимания на русский рынок искусства, хотя и известно, что некоторые самые страстные коллекционеры происходят именно из вашей страны. Я чту Малевича и Татлина, и надеюсь установить контакт с некоторыми российскими коллекционерами.

Сегодня Берлин – одна из столиц современного искусства. Но вы продолжаете жить и работать в Мюнхене. Нет желания поменять место жительства и стать поближе к более подготовленной публике? В каком еще городе мира вы могли бы жить и работать так же продуктивно, как на родине?

Я жил и учился в Лондоне, Вене и Праге, все-таки позади у меня есть несколько бурных лет. В Мюнхене мне хорошо живется и работается, и мои проекты всегда движут меня вперед. Думаю, что мог бы работать в любой точке мира до тех пор, пока со мной моя семья – жена и маленькая дочь.

Знакомясь с работами своих коллег, обращаете ли вы внимание на национальную принадлежность художника? Насколько для вас важно, кто покупает ваши работы?

Национальность художника меня не интересует. Мне важно лишь то, насколько сильное первое впечатление производит работа. Что касается моего творчества, то если работы пользуются признанием у покупателей, то я доволен.