За свою жизнь Энди Уорхол наделал всего так много, что в принципе может быть выставленным где угодно. До конца мая в Москве его работы из серии «Вымирающие виды» показывают в Дарвиновском музее. Экспозиция из 10 портретов редких животных, созданных в 1983 году, приурочена к Году экологии в России и призвана привлечь внимание общественности к проблемам окружающей среды. Но, конечно, она также повод еще раз подумать об уорхоловском поп-арте, тем более в этой невинной на первый взгляд серии при пристальном разглядывании вскрываются очень многие его коды.

Мир животных и людей

Любил ли Энди животных, неизвестно. Но он точно питал нежные чувства к своим сиамским котам, как правило, давая им имя Сэм. В 1954 году, когда Уорхол был молодым перспективным рекламным дизайнером, он издал маленькую книжку рисунков «25 котов по имени Сэм и одна голубая кошечка» (кошечка – это Хестер, любимица его матери Джулии Вархола). Несколько лет спустя, когда Энди пребывал уже в зените славы, у него появился Арчи – такса, подаренная любовником Джедом Джонсоном. С Арчи Уорхол не расставался, везде таскал на руках, брал с собой на вечеринки, презентации, в рестораны и даже на пресс-конференции, представляя своим альтер-эго и переадресовывая собаке вопросы журналистов. Потом была такса Амос, приобретенная, дабы составить Арчи компанию. А еще портрет кокер-спаниеля Джинджер, который заказал Уорхолу миллионер и коллекционер Питер Брант.

Продолжая рассказывать про животных в жизни короля поп-арта, пожалуй, надо отметить и множество чучел, которые Энди приобрел, чтобы по совету того же Бранта выпустить альбом рисунков кошек и собак. У Уорхола плохо получалось рисовать движущиеся объекты, поэтому ему были нужны их навсегда застывшие копии.

Но «Вымирающие виды» были сделаны не с чучел, а с фотографий, так же как портреты людей. Идея выпустить эту серию принадлежала нью-йоркскому галеристу Рональду Фельдману, по совету которого Уорхол также создал цикл «Десять знаменитых евреев XX века». «Это была хорошая идея – “Десять евреев” будут продаваться, – записал художник в своем дневнике в феврале 1980-го. На хорошие продажи он рассчитывал и при создании изображений редких животных. И не прогадал – еще при его жизни они начали стоить очень дорого.

Удивительно, как Уорхол, упрямый и не слишком любивший людей, всегда внимательно относился к хорошим советам. Ведь известно, что идею нарисовать деньги и супы Campbell ему подбросила за 50 долларов дизайнер и галеристка Мюриэль Латоу. Это произошло в декабре 1961-го, а в июле «Банки с супом» были показаны в галерее Ferus Ирвинга Блума в Лос-Анджелесе на первой выставке Уорхола в качестве художника, а не рекламного дизайнера. Так началась его художественная слава.

В гриме, чтобы стать прекрасными

Своим «Вымирающим» Уорхол дал еще и второе название – «Животные в гриме». Про магию грима, прихорашивания и закрашивания Энди знал не понаслышке. Страдая от прыщей, он каждое утро смачивал их спиртовым раствором и густо замазывал мазью телесного цвета («не похожего на цвет ни одного из известных мне человеческих тел, но довольно хорошо подходящего к моему»). В 23 года он надел похожий на паклю серебряный парик и сделал операцию, чтобы исправить непривлекательную форму своего носа.

Но Энди гримировал не только себя, он прихорашивал реальность вокруг, делал все и всех прекрасным («Если все не прекрасны, то и никто не прекрасен»). Изображая людей в своей особой «уорхоловской» манере, используя плакатную цветовую палитру, «пергидроль и губную помаду», как иронизировали критики его творчества, он всех превращал в суперзвезд. Свои портреты Уорхол делал шелкографским способом, используя в качестве основы снимки, снятые фотоаппаратом Polaroid SX-70 Big Shot. Полароидовая съемка привлекала его не только быстротой и легкостью (чего требовал пропагандируемый им фабричный способ производства художественных произведений), но и получаемыми совершенно плоскостными изображениями.

Перед съемкой лица портретируемых обильно гримировались, Уорхол фотографировал их на фоне пустой белой стены и отбирал один, наиболее удачный, по его мнению, снимок, который затем ярко раскрашивал. Так получались не лица, а маски, суперзвезды, а не живые люди, конструировалась безыменная идентичность звезды. Чтобы стать звездой, надо было запортретироваться у Уорхола. И сегодня в нашем массовом сознании звезда должна выглядеть именно так – ярко, плакатно, с условной, почти окаменелой мимикой.  

Звездно-прекрасными, с «пергидролью и губной помадой», изобразил Энди и редких животных. Розовый слон, разноцветная зебра, красная лягушка, лиловый носорог – для создания этих изображений Уорхол накладывал цвет на бумагу через особые сетчатые трафареты, слой за слоем, чтобы получить особенные яркие краски, неожиданные цветовые сочетания. Так получились не животные, а знаки, поп-арт, как известно, и есть безудержное жонглирование знаками, их потребление и производство.

Такая обычная смерть

Окаменелая мимика на портретах Уорхола делает их похожими на предсмертные маски, несмотря на всю красочность и плакатность. Первый созданный Энди портрет и был посмертным изображением. «Диптих Мэрилин» он нарисовал под впечатлением от новости о самоубийстве Мэрилин Монро 4 августа 1962 года. С помощью трафаретной печати на холст было нанесено 50 одинаковых изображений актрисы, взятых с известной фотографии Милдреда Корнмана 1953 года, сделанной на съемках фильма «Ниагара». 25 изображений на диптихе раскрашены ярко-кислотно, им противопоставлены 25 черно-белых, размытых и нечетких: жизнь и смерть, всеобщее обожание и депрессивное одиночество, слава и пустота. В том же году Уорхол создал «Губы Мэрилин Монро» –168 ярко-красных губ, явно вдохновленных алым диваном Сальвадора Дали в форме губ Мэй Уэст. С тех пор ярко-красные губы стали обязательным атрибутом суперзвезды. Есть они, например, и у Элизабет Тейлор, портрет которой Уорхол нарисовал в 1963-м, когда во время съемок «Клеопатры» появились слухи о ее смертельной болезни.

В этом контексте для серии с редкими животными, выставленными сейчас в московском Дарвиновском музее, слово «Вымирающие» оказывается, пожалуй, самым главным. Это тоже посмертные маски, тем более некоторые из изображенных животных уже умерли, исчезли навсегда с планеты, как, например, африканский черный носорог. Но он остался в нашей памяти таким же прекрасным, как Мэрилин Монро.

Тема смерти вообще была одной из главных в творчестве Уорхола. После портретов знаменитостей его серия «Смерти и катастрофы» 1963 года, изображающая автомобильные аварии, электрические стулья, атомные бомбы, похороны, самоубийства и беспорядки, – наиболее известная. Тиражируя и репродуцируя сцены насилия и умирания, точно так же, как он повторял и множил посмертные маски Мэрилин Монро или портрет Жаклин Кеннеди в трауре, Уорхол тем самым сводит тему смерти на нет, превращает ее в обыденный бытовой сюжет. Смерть, как, впрочем, и жизнь, становится ничем. «Один критик назвал меня “Само ничто”, и это совсем не укрепило меня в ощущении собственного существования. Потом я понял, что само по себе существование ничего не значит, и почувствовал себя лучше». «Ничто не утомляет, Ничто не вызывает сексуального отвращения, Ничто не доставляет огорчений. Единственный случай, когда мне хочется быть Чем-то, – это когда я еще не на вечеринке, чтобы иметь возможность туда пойти».

Вот она – минута славы

Политикой и острыми общественными проблемами Уорхол никогда не интересовался (несмотря на свой юношеский роман с телевизором). Когда однажды журналисты спросили его, за кого он проголосовал на президентских выборах, он ответил: «За победителя». Интересно, что бы сказал Энди, узнав, что его «Вымирающие виды» привезли в Москву не ради продажи, а как общественно-социальный проект, приуроченный к Году экологии? Наверняка он произнес бы: «Вау», свое любимое высказывание, с помощью которого он обычно общался с миром. И, возможно, заметил бы, что смерть этим несчастным редким животным очень даже к лицу. Она, собственно, и дает им право на те самые пресловутые 15 минут славы, ради которых и умереть не жалко.