В русском театре Фоменко прожил большую и плодотворную жизнь. Это целая летопись имен, событий, свершений. Значительная часть биографии – юность, молодость, зрелость – периоды мучений и скитаний. И только последние двадцать лет – ореол всенародной любви и пример почти недосягаемого мастерства. Его обожали не только театралы и критики. По нему тайно вздыхали актеры других театров, а коллеги по цеху завидовали черной и белой завистью, даже если и не признавались в этом.

Он достиг венца своей славы сравнительно поздно. Как и все великие, ушел на пике творчества. Трудился до последнего дня, весной выпустил в своем театре «Мастерская Петра Фоменко» новый спектакль – «Театральный роман» по Михаилу Булгакову, через месяц отметил 80-летней юбилей, а еще через две недели его не стало.

Долгая дорога к театру

Фоменко рос и взрослел среди детей послевоенного поколения. Его сформировала не история советской страны, а история проб и ошибок, страстные поиски собственного места в жизни. Трудно поверить, но за плечами мастера и Гнесинский институт, и училище Ипполитова-Иванова по классу скрипки. Прежде чем оказаться в театре, он окончил Педагогический институт, потом была Школа-студия МХАТ и наконец переход в ГИТИС. Неслучайно, наверное, спектакли Фоменко называли симфониями, а его – дирижером актерского оркестра.

Аншлаги и скандалы случились сразу же, когда после института он пришел в советский театр. «Смерть Тарелкина» в «Маяковке» закрыли по цензурным соображениям – гротескный, устрашающий спектакль с Алексеем Эйбоженко в главной роли никак не вписывался в тогдашнее театральное пространство. Вскоре была запрещена не менее фантасмагоричная «Мистерия-Буфф» в Театре им. Ленсовета, потом – пленительный спектакль «В этом милом старом доме» в Театре комедии. Двадцать лет Фоменко скитался по московским подмосткам, ставил то в Тбилиси, то в Ленинграде. И все эти годы – без своего театра и своей труппы.

В кинематографе ему было скучно, хотя за плечами три популярных фильма» «На всю оставшуюся жизнь» (1975), «Почти смешная история» (1977) и «Поездки на старом автомобиле» (1985). Только театр был его путеводной звездой. Фоменко взрослел, мудрел, но никак не мог успокоиться – снова и снова скитания, заблуждения, ошибки. И только когда ему исполнилось 60 лет, поступил так, как в похожих ситуациях поступали его великие предшественники: собрал вокруг себя учеников – молодых, талантливых, «впрягся с ними в одну повозку» и начал строить театр с чистого листа. Только у юных, неумелых он нашел поддержку, ободрение и любовь, граничащую с преданностью и обожанием.

И слава буквально настигла еще вчера опального режиссера. В 1989 году вместе со студентами-первокурсниками Фоменко поставил «Двенадцатую ночь» Шекспира, и уже тогда все, кто видел этот студенческую постановку, заговорили о невероятном и уникальном курсе. А уже через четыре года в аудиторию ГИТИСа на спектакли «Приключение», «Владимир Третьей степени», «Волки и овцы» набивались толпы зрителей. Так в Москве родился новый театр.

В том же 1993 году Фоменко поставил в буфере Театра Вахтангова пьесу Островского «Без вины виноватые» с Людмилой Максаковой в главной роли – получил Государственную премию, премию Станиславского и звание народного артиста. С той поры перед ним распахивались двери театров Москвы и Петербурга. Он работал в Праге и Париже, объездил с гастролями весь мир, и тысячи зрителей аплодировали в его лице русскому искусству.

За последние десять лет «Мастерская Петра Фоменко» отпраздновала новоселье и вырастило уже четвертое поколение «фоменок». Заглянув в афишу «Мастерской», вы обнаружите, что ее спектакли поставлены не только самим мастером или Евгением Каменьковичем, но и множеством режиссеров и актеров.

Мастерская талантов

Разговор о величии нельзя начинать вне традиции. Режиссерская профессия и театральная школа в России родились в начале ХХ века. С тех пор сменилось несколько поколений выдающихся режиссеров и педагогов. Но корифеев театра можно пересчитать по пальцам. Это те, кто оставил после себя не только богатый репертуар, но еще и жизнеспособный театр, учеников, преемников и целую страницу в традиции, которую правильнее назвать «собственный метод».

В сложившейся шкале приоритетов первый среди великих – Станиславский. К именам его знаменитых учеников – Мейерхольда и Вахтангова, – работавших в 1920-е, можно добавить мэтров советской режиссуры 1970–1980-х: Товстоногова, Эфроса, Ефремова. И, пожалуй, это все.

Место Фоменко как раз среди них. Он даже выше своих современников: Захарова, Любимова, Додина, Васильева. Их достижения также значительны и бесспорны, но они так и не смогли сформировать универсальный стиль работы, у них нет тех, кто продолжит начатое дело, кого можно назвать «подлинными учениками».

Русская театральная традиция, где смещалось все: народные балаганы, елизаветинские карнавалы, эпоха Станиславского с перерывами на «советский период», – это непрерывный диалог театра Представления и театра Переживания. Психологизм и буффонада в крови российской актерской школы. На колебаниях от одной крайности в другую, от традиционалистов к авангардистам театр развивается и сегодня. Фоменко находился как раз на стыке этих двух миров. Он уравновешивал прочие метания. Наверное, поэтому его личность так значительна, а потеря невосполнима.

Пожалуй, это единственный из современных режиссеров, кто, кроме своего театра, создал уникальный творческий метод и удивительную плеяду. Сумел сформировать стиль, который его ученики с легкостью применяют в любых театральных проектах. Этот стиль можно назвать как угодно: «актерские кружева», «сон во сне», «театр нафталина», как называл свою «Мастерскую» сам Фоменко, Но главное, это новый взгляд на актерскую профессию. Только после его спектаклей осознаешь природу сценической игры, в которой настоящий актер всегда немного ребенок, заряженный «энергией заблуждения» и «светлым идиотизмом».

Он выпустил целое поколение режиссеров. Имена фоменковских учеников – Сергея Женовача, Сергея Пускепалиса, Ивана Поповски, Елены Невежиной, Миндаугаса Карбаускиса – знают все, кто вообще ходит в театр. Более того, только Фоменко подготовил преемника: это режиссер и педагог Евгений Каменькович – и смог в конце жизни доверить стажерам свою сцену.

Эпоха Фоменко

С конца 1990-х и по сей день мы живем в эпоху Фоменко. С созданием нового театра его скитания окончились. До последних минут он был сосредоточен на настоящем – работал страстно и самозабвенно. Свою главную любовь – любовь к старому, бенефисному театру – передал актерам и зрителям. Персонажи фоменковских спектаклей останутся в памяти зрителя непревзойденными типажами: свахами, матушками, простаками, старухами, героями-любовниками, инженю. Он сумел саму старомодность сделать объектом увлекательной рефлексии. Его спектакли как раз говорили о том, что только чувственность, искренность, игра, переодевания и маски, – это то, что не позволяет театру обрасти штампами и скатится в рутину консерватизма.

Репетиции с утра и до ночи, премьеры и капустники – все проживалось, как в одной семье. Смех сквозь слезы, восторг сквозь обожание... Его лучшие спектакли – «Двенадцатая ночь», «Волки и овцы», «Семейное счастье», «Одна абсолютно счастливая деревня», «Безумная из Шайо» – и сегодня полны радости и жизнелюбия. Даже в его последнем пушкинском опусе «Триптих», исполненном горечи и мыслей о тщете всего сущего, все равно есть ощущение бесконечного театрального праздника.

Вместе с уходом Фоменко перевернута еще одна страница великой русской театральной традиции. Многие говорят, что эта потеря невосполнима, что русский театр не сможет ее пережить и этот корабль непременно потонет, ведомый функционерами, выскочками и эпигонами. Но хочется верить, что он хотя бы не свернет со своего курса. Сегодня перед зрителями и критиками стоит только одна задача – не сотворить кумира, сохранить имя Фоменко в настоящем, а его образ – тем же сложным и противоречивым, но бесконечно влюбленным в жизнь с верой во всесильную миссию искусства.