Самый известный театральный призрак – это, безусловно, обитатель парижской Гранд-опера, созданный французским писателем Гастоном Леру. Хотя на самом деле призраком он не являлся, но от этого не становился менее пугающим. Готический роман Le Fantôme de l'Opéra получил мировую известность почти сразу же после своей первой публикации в 1909-м – так, на русский язык, его перевели спустя всего полтора года – и впоследствии роман оброс огромным количеством трактовок и интерпретаций: от классических до авангардных. А все потому, что в история, рассказанная в произведении, – правда.

Ложа № 5

«Призрак в Парижской опере действительно существовал. Он не был, как долгое время считали, ни иллюзией певцов, ни суеверием директоров или плодом фантазии разгоряченных умов танцовщиц кордебалета, их матерей, билетеров, гардеробщиков и консьержек. Да, он существовал, причем во плоти и крови, хотя делал все, чтобы его считали настоящим привидением» – так начал предисловие к своем роману Гастон Леру, утверждая, что своими глазами видел письма «великой певицы Кристины Даэ», бесследно исчезнувшей после событий в опере, и что призрак – это не выдумка. «Напомню, что недавно в подвале оперы рабочие нашли скелет. Едва увидев его, я понял – это скелет Призрака оперы».

Вокруг истории Леру – вымышленной или реальной? – всегда было много шума. Кто-то верил, что Эрик – беглый перс с изуродованным лицом, просто каменщик или талантливый архитектор, призрак, безумно влюбленный, на самом деле обитал в легендарных подвалах Opera Garnier. Да и роман написан так, что ему веришь не задумываясь, – здесь важно помнить, что Леру был не только писателем и журналистом, умевшим грамотно свести факты в цельную историю и красиво ее преподнести, но и талантливым мистификатором. С другой стороны, теоретически призрак в опере завестись мог. В 1879 году Франция объявила войну Пруссии, и недостроенное здание превратили в военный склад. В Париже начались волнения, а 28 марта 1871 года была провозглашена Коммуна, которая рухнула уже через месяц. Поговаривают, что оперные подвалы использовали как тайное место казни коммунаров. Так что кто знает – может, Призрак оперы действительно был?

В центре романа стоит никому не известная красавица Кристина Даэ, артистка хора, «девочка-подпевочка», с ней сквозь стены разговаривает Ангел Музыки, отвлекая ее внимание от влюбленного в нее мецената Рауля де Шаньи. Ангел Музыки учит Кристину вокальному мастерству, она заменяет на сцене примадонну театра Карлотту, неожиданно потерявшую голос, и в одночасье становится любимицей публики. Все это время Ангел выдает себя за призрака, держа в страхе весь персонал оперы. Он – талантливейший музыкант, но настолько уродлив, что не смеет показаться людям на глаза и, кроме того, слепо любит Кристину, мечтая, чтобы она всегда была только с ним. Она же тайно помолвлена с Раулем и до смерти боится своего учителя. Призрак не остановится ни перед чем в достижении своей цели – ни перед убийством, ни перед шантажом, ни перед похищением. Призрак оперы – воплощение одного из 36 «бродячих сюжетов» французского драматурга Жоржа Польти о чудовище и красавице, которому Леру придал современное прочтение, поселив в конкретном здании в центре Парижа, да еще и дал надежду, написав счастливый конец.

Несмотря на 11 экранизаций – и это только известных – самой популярной остается мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера, написанный в 1984 году. Его музыку знают все – даже те, кто мюзикл ни разу не смотрел: каноническая реприза Рауля, Кристины и Призрака All I Ask of You, проникновенная ария главной героини Think of Me, соблазняющая Призрака The Music of the Night и, конечно же, The Phantom of the Opera, на которую было создано множество кавер-версий такими группами, как Nightwish, En-Garde, Fear of Insomnia, Iced Warm, Liv Moon, Unreal and Roman Rain, и другими.

Кстати, в связи с этой песней у Уэббера едва не случился скандал. Джордж Роджер Уотерс, британский рок-музыкант, композитор и один из основателей философской Pink Floyd, утверждал, что Уэббер воспользовался его музыкой без разрешения, а если точнее – одним их мотивов песни Echoes: «…начало той чертовой песни “Призрака” из Echoes. DAAAA-da-da-da-da-da. Я не мог поверить в это, когда услышал. Тот же самый размер – 12/8 – и такая же структура, и такие же ноты и такое же вообще всё. Ублюдок. Возможно, за такое можно подать в суд. Действительно, можно! Но я считаю, что жизнь слишком коротка, чтобы судиться с этим чертовым Эндрю Ллойд Уэббером». Между тем Echoes написана еще в 1971 году.   

Музыка Уэббера и Pink Floyd абсолютно разная и по стилистике, и по звучанию, и по исполнению, но если послушать Echoes и The Phantom of The Opera, то не услышать сходства невозможно – интонации, ноты, ритмический рисунок совпадают с поразительной точностью.

До 1986 года Уэббер написал десять мюзиклов, среди которых были «Такие, как мы», «Иисус Христос – суперзвезда», «Эвита», «Кошки», «Звездный экспресс». Все они пользовались переменным успехом, что-то выстреливало, что-то проваливалось, но «Призрак» навсегда вписал его имя в историю. Появившись на сцене в 1986-м, он до сих пор беспрерывно играется на мировых площадках, неизменно собирая аншлаги. За 29 лет своего существования «Призрак оперы» удостоился около 70 театральных наград, включая Tony, DramaDesk и премию Лоуренса Оливье в номинации «Самый популярный мюзикл мира», став визитной карточки Бродвея.

История Гастона Леру давно стала легендой, так же как и мифический – или все-таки реально существовавший? – призрак парижской Гранд-опера.

История одного проклятия

На Тверском бульваре, 23, стоит небольшой двухэтажный особняк – Московский драматический театр имени А. С. Пушкина. Но театром это место стало не сразу. Корни его истории уходят глубоко в прошлое. В разное время в особняке жили тайный советник Вяземский, генерал-майор Дмитриев-Мамонов, полковник Кологривов, семейства Вырубовых и Паршиных. В начале XX века в доме размещался клуб велосипедистов и музыкально-драматический кружок, потом, по слухам, бухгалтерские курсы и воинское присутствие. Только в 1924 году молодой режиссер Александр Таиров, ища место для собственного театра, по совету жены актрисы Алисы Коонен, обратил на здание внимание: «Четыре зала, идущие анфиладой, не годятся, чтобы сделать театр… Ломать их грешно. Но есть возможность пристроить к ним небольшой зрительный зал и сцену. Само здание просто создано для театра!» Началась необходимая перестройка, и в том же году в Москве открылся новый Камерный театр, которому было суждено пережить яркие взлеты и громкие падения, годы славы, популярности и забвения, закрытие, переименование, реконструкции и даже проклятие.

Первой постановкой стала индийская драма Калидасы «Сакунтала». История любви, блестяще сыгранная Алисой Коонен, оригинальное оформление спектакля, неожиданная музыкальная раскраска – все это привлекло повышенное общественное внимание. Постановка пьесы Иннокентия Анненского «Фамира Кифаред» закрепила за Камерным славу одного из передовых театров своего времени. Каждая новая работа Таирова с нетерпением ожидалась поклонниками и положительно настроенными критиками, тем более что постоянно пополняемый репертуар удивлял своим разнообразием и оригинальностью: «Саломея» Оскара Уайльда, «Федра» Жана Расина, «Жирофле-Жирофля» Шарля Лекокка, «Опера нищих» Бертольда Брехта, «Машиналь» Софи Трейдуэлл, «Мадам Бовари» Гюстава Флобера и, конечно же, легендарная «Адриенна Лекуврер», продержавшаяся на сцене 30 лет и ставшая последним спектаклем в истории Камерного театра.

Кому-то «наверху», однако, успех Таирова и Коонен был неугоден, и в 1930-м на театр началась настоящая травля – не разрешили построить новое здание, посыпались отрицательные рецензии и обвинения в антинародности, и в конце концов в 1949-м, Камерный закрыли, используя формулировку «за эстетство и формализм». Так случилось, что именно необыкновенный и сильный репертуар как «классово чуждый» стал одним из рычагов для уничтожения.

«Театр, мое сердце не будет больше биться от волнения успеха. О, как я любила театр… Искусство! И ничего от меня не останется, ничего, кроме воспоминаний…»  – восклицала Адриенна Лекуврер в исполнении Алисы Коонен. Она играла эту роль 29  сезонов. В последний раз, 29 мая 1949-го, зрители так долго не хотели отпускать актрису, что Таиров приказал опустить железный противопожарный занавес. На следующий день создатели Камерного были уволены.

Через год, в 1950-м, Камерный переименовали в Московский драматический театр им. А. С. Пушкина и отдали под управление Василия Ванина, а Таиров осенью того же года, не выдержав травли, потери смысла жизни, умер в психиатрической больнице. Алиса Коонен пережила супруга на 24 года и за это время ни разу не перешагнула порог своего бывшего театра, так и не простив нанесенной обиды.

Есть у этой истории еще более темная сторона, глубоко соприкасающаяся с потусторонним миром мистики и сверхъестественного. Поговаривают, что когда театр в очередной раз реконструировали, на месте бывшего кабинета Таирова устроили туалет. Для Алисы Георгиевны это стало последней каплей, и в сердцах она прокляла место, принесшее ей столько радостей и горестей. Владимир Торстенсен, актер Камерного театра, а потом и Пушкинского, категорично заявил, что это неправда: «Алиса сказала, что она не выйдет на сцену. Но проклясть она не могла еще и потому, что была очень верующим человеком, в ее будуаре стоял киот с иконами, горели лампады. Да разве может человек проклясть свое детище?! А театр был для нее именно ребенком, плотью, кровью…»

Как бы то ни было, история про проклятие Алисы Коонен живет. После смерти актрисы ее призрак периодически являлся сотрудникам театра в коридорах или сидел на задних рядах зрительного зала. Каждый раз это обозначало одно – спектакль провалится. Это была ее месть. Так продолжалось несколько лет, пока однажды, прямо во время действа, на сцену непонятно откуда вылетела огромная синяя бабочка. Она расправила красивые крылья, покружилась немного и исчезла под потолком, будто растворившись в воздухе. Говорят, что это была душа Алисы, наконец-то простившей обиды, и после этого случая в театре все наладилось. Но мистика отнюдь не закончилась – еще одна тень из прошлого иногда наведывается в родные стены – облаченный в черное Таиров. И тогда жди скорой смены руководства.

Призрачный Лондон

В некоторых английских театрах до сих пор сохраняется традиция зажигать свечу перед спектаклем, дабы отпугнуть таким образом духов. И не зря – почему-то именно в Лондоне призраков водится больше всего, иногда даже по несколько в одних стенах, как, например, в Королевском Друри-Лейн. Впрочем, это неудивительно, ведь театру уже больше 350 лет. Самым известным призраком Друри-Лейн всегда был и остается серый мужчина в бриджах, шинели, треуголке, с торчащей из груди рукоятью ножа. В 1848 году в стенах подвала театрального здания во время очередного ремонта, нашли замурованный скелет с этим ножом, застрявшим в ребрах. Кто этот призрак и кем он был при жизни – никто не знает, но актеры его любят, потому что таинственный незнакомец предвещает аншлаг тем спектаклям, на репетиции которых приходит.

Обитает в Друри-Лейн еще один актерский любимец – призрак комика Дана Лено, в прошлом считавшегося самым высокооплачиваемым актером. Как это часто бывает у комиков, его настоящая судьба сложилась довольно трагично. Всю жизнь веселя народ, распевая комические песенки и кривляясь в пантомимах, Лено мечтал о серьезных ролях, которые никто ему не давал, страшась навешенного ярлыка комедийности. На этой почве актер начал много пить и постоянно страдал от депрессии, периодически даже оказываясь в психиатрической больнице.

После смерти он все-таки получил серьезную роль – теперь Лено помогает попавшим в затруднение актерам, подсказывая позабытые реплики, а иногда даже подталкивая в правильные позиции, как он сделал с Майклом Кроуфордом, впоследствии ставшим первым исполнителем роли Призрака оперы. К слову сказать, сам Королевский театр Друри-Лейн сейчас принадлежит Уэбберу. Совпадение ли, что самым населенным призраками театром владеет человек, написавший самый популярный о них мюзикл?   

Есть в Друри-Лейн и неспокойный дух, встреч с которым актеры и персонал стараются избегать. Джозеф Гримальди, мим и клоун, является в своей знаменитой клоунской раскраске с белым лицом, но со зловещей ухмылкой в самых неожиданных и темных местах театра, до смерти пугая всех, кому не повезло там оказаться. В особых случаях призрак даже может воспользоваться физической силой и дать весьма чувствительный пинок под зад.

Так же, как и Лено, Гримальди своими арлекиадами собирал полные залы трясущихся от смеха зрителей и в то же время мучился от бесконечных депрессий. Кроме того, он постоянно испытывал боль – болезнь костей и суставов беспокоила его постоянно, а под конец жизни актер почти не мог ходить. 31 мая 1837 года в газете London Illustrated News появился некролог: «Гримальди мертв, и не оставил себе равных. Мы боимся, что дух пантомимы утрачен». Как оказалось, боялись зря – Гримальди жив до сих пор и отыгрывается за свою судьбу на новых поколениях актеров. 

Собственными призраками могут похвастаться и другие театры Лондона. В «Хеймаркете» скрипят дверями его бывшие руководители, которые так и не смогли оставить пост, занимаемый ими в разное время, – Джон Бакстоун и Генри Филд. В «Колизеуме» на спектакли частенько заглядывает призрак молодого солдата, погибшего на следующий день после просмотра спектакля. В «Адельфи» живет призрак актера Уильяма Терриса, коварно убитого его завистливым коллегой Ричардом Принсом. Он доставляет немало хлопот работникам театра, особенно девушкам, среди которых пытается разыскать свою возлюбленную Джессику Миллвард – он умер у нее на руках от потери крови. И это только призраки «из известных». Многие театры предпочитают не говорить о «другой стороне» своей жизни – зрителям совсем не обязательно знать, что на спектакли ходят не только живые.