В интервью «Радио Свобода» Александр Генис назвал главного английского поэта и драматурга «любимым гением театра» и сравнил его с машиной времени, которая вот уже несколько сотен лет с восхитительной легкостью перемещает нас в XVI век. Этот эффект ощущается и на сцене: какой бы оригинальной и радикальной ни была постановка, конфликты, сюжеты и шекспировские страсти вечны – даже странно, как это скромному «барду Эйвона», чьи тексты в оригинале средний образованный человек, по статистике, понимает лишь на 30%, до такой степени удалось завладеть нашим вниманием.

WATCH вспоминает самые ироничные и скандальные спектакли последних лет, поставленные по мотивам шекспировских пьес.

«Любовь способна низкое прощать»

Ночные кошмары британских подростков

Опера «Сон в летнюю ночь» Кристофера Олдена в Музыкальном театре им. К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко

«Сон в летнюю ночь» так же, как и шекспировская «Буря», в силу своей загадочности провоцирует странные интерпретации. Вот и у Кристофера Олдена возникла идея поместить действие оперы Бенджамина Бриттена в закрытую школу для мальчиков, где под чинным фасадом скрываются малоприятные страсти. Главный герой Тезей перед свадьбой с Ипполитой забредает в свою alma mater, где на него накатывают тягостные воспоминания: о всемогущем учителе Обероне, вступившем в «неоднозначные отношения» со своим учеником, а потом оказавшем предпочтение другому мальчику, о старшеклассниках – Елене, Гермии, Деметрии и Лизандре, неуклюже разбирающихся с собственной сексуальностью, и грубом техперсонале, в финале разыгрывающем «спектакль в спектакле» о Пираме и Фисбе.

Премьера в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко предварялась скандалом: родители маленьких хористов углядели в спектакле «пропаганду педофилии, алкоголизма и наркомании» и написали письмо в РПЦ, пресса подняла шумиху, Департамент культуры вынужден был вмешаться и сформировать группу экспертов, обязанных проверить, действительно ли спектакль оскорбляет чувства верующих. Совет, куда вошел и глава «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман, и худрук театра им. Наталии Сац Георгий Исаакян, спектакль одобрил, отметив его сложность, деликатность и художественную ценность. Да, там есть садо-мазохистские моменты и сцена порки, артисты обнажаются и курят травку (именно она выступает современным эквивалентом шекспировского волшебного зелья), а глаза мальчиков в хоре целомудренно прикрыты черными очками. Но в целом спектакль серьезный и грустный – о том, как подросток впервые сталкивается с ложью, манипуляциями и насилием взрослых в небезопасной, токсичной среде. Искусствовед Алексей Парин вообще назвал эту постановку «вегетарианской», и мы склонны с ним согласиться: пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений в опере «Сон в летнюю ночь» Кристофера Олдена не больше, чем в «Гарри Поттере».

Сеансы психоанализа от Кирилла Серебренникова

«Сон в летнюю ночь» в «Гоголь-центре»

Этот спектакль Кирилл Серебренников поставил на необычной площадке «Винзавода»: зрители то наблюдали за актерами сквозь мутные стекла теплицы, то переходили за ними из цеха в цех, то вместе с главными героями вращали поворотный круг – театральное «колесо судьбы». Режиссера тоже привлекла «темная» сторона комедии: астеничный Пэк с пронзенной стрелой шеей напоминает у него Святого Себастьяна, Титания поет барочные арии, женщин обливают кефиром, бьют в лицо тортом и роняют в мусорный контейнер – так визуализируется у Серебренникова тема бытового насилия.

Дописать за Шекспира несколько сцен пригласили драматурга Валерия Печейкина, попытавшегося осовременить психологию героев. Для Серебренникова сон – это прежде всего Фрейд и причудливые игры бессознательного, так что Тезей и Ипполита посещают психоаналитика и разглагольствуют на кушетке о природе мужского и женского, цитируя Ломброзо и Лакана. Миры всемогущих богов; правителей, напоминающих парочку олигархов с Рублевки; обычных людей, поглощенных своими страстями; и простых молдаван-работяг строго изолированы, герметичны и не имеют точек соприкосновения друг с другом. Это практически кастовая система. И хоть в спектакле так много забавных моментов, что у публики к концу действия скулы сводит от смеха, у Серебренникова все равно получается не искрометная комедия, а острая социальная драма об экономическом расслоении в обществе и гендерном неравенстве.

«Подгнило что-то в Датском королевстве»

Гамлет в кубе

«Гамлет/Коллаж» Робера Лепажа в Государственном театре наций

Это первая постановка в России канадского режиссера Робера Лепажа, известного своим сотрудничеством с Cirque du Soleil и тягой к спецэффектам. Главный исполнитель всех ролей шекспировской пьесы – Евгений Миронов, сыгравший в спектакле и Гамлета, и Офелию, и Гертруду, и Полония, и Розенкранца с Гильденстерном, несколько часов проводит в кубе, подвешенном над сценой, – серьезное испытание и для артиста, и для зрителей. Постоянно меняющееся пространство-трансформер с множеством секретных окон и дверей как бы вступает в диалог с актером и вводит зрителя в искривленную реальность Датского королевства, где нет места стабильности, почва уплывает из-под ног, и все герои равно охвачены безумием. Полоний следит за Гертрудой, Лаэрт – за Офелией, Розенкранц и Гильденстерн – друг за другом. Атмосфера всеобщего шпионажа и стукачества вызывает ассоциации с 1960 годами. Миронов виртуозно балансирует в специальной обуви внутри вращающегося куба, с легкостью меняет маски, дерется с тенями и собственными проекциями, демонстрируя недюжинную физическую подготовку и предельно сгущая смыслы в своем тесном, закрытом, давящем со всех сторон 3D-мирке.

Игры со смертью

«Гамлет» Томаса Остермайера в театре «Шаубюне» (Берлин)

Худрук берлинского «Шаубюне» и один из бессменных хедлайнеров Авиньонского фестиваля Томас Остермайер жесток со зрителями: «Театр – место, где публика встречается со смертью», – заявляет он. Вот и «Гамлет» его открывается сценой похорон короля, а все действие происходит преимущественно на кладбище. Сцена засыпана землей, куда Гертруда в своих изящных туфлях на каблучке постоянно проваливается, могильщик то и дело роняет гроб и соскальзывает в могилу, моросит дождь, принц Гамлет отталкивающе нерешителен, похабен, пьян и произносит монолог о «быть или не быть» заплетающимся языком три раза кряду, а еще у него сальные волосы, постоянно соскальзывающие подтяжки и пивной живот – такой вот «герой времени». Любимец режиссера Ларс Айдингер в этой роли весьма убедителен, но совершенно несимпатичен. Его настоящую атлетичную фигуру героя-любовника мы видим мельком, на экране – тем разительнее контраст.

20 ролей шекспировской пьесы исполняют всего шесть актеров театра «Шаубюне», и на премьере во дворе Папского дворца в рамках Авиньонского фестиваля им удалось удержать внимание трехтысячной аудитории. В ход пошли и кривляние Гамлета, и дуэли на пластиковых вилках, и падение лицом в салат, и попытка завалить Офелию в порыве страсти в свежую могилу. Но все это мелочи по сравнению с ощущением пронизывающего макабрического ужаса и холода, которым веет от постановки с первой же сцены и до самого финала, полного смертей.

«Чума на оба ваших дома!»

Жертвы кровавых разборок

«Джульетта и Ромео» Матса Эка в Шведском королевском балете

До того как сочинить собственную версию истории юных веронских любовников, знаменитый шведский хореограф Матс Эк, перевернувший наше представление о современном танце, молчал целых 14 лет. Никто не думал, что он возьмется за полнометражный балет, выберет пьесу Шекспира, с которой режиссеры обычно начинают свою карьеру, да еще и использует не всем известную партитуру Прокофьева, а вроде бы вовсе не предназначенную для танца Пятую симфонию Чайковского, «Манфреда», «Бурю» и «Итальянское каприччио».

Вообще стиль Матса Эка сам по себе таков, что вызывает и шок, и скандалы, и оторопь. Именно в его спектаклях на хрупкую Жизель идут мужланы с вилами, здоровые афроамериканцы изображают лебедей, а 16-летняя Аврора из «Спящей красавицы» оказывается законченной героиновой наркоманкой. Вот и в «Джульетте и Ромео» (хореограф поменял имена местами, потому что у него именно Джульетта оказывается ведущей в паре) есть немало эпатирующих эпизодов: действие происходит в современном мегаполисе с его панельными многоэтажками, гаражными задворками и роскошными лофтами; Тибальд после драки мочится на труп Меркуцио, брутальные татуированные пацаны из клана Капулетти выезжают на сцену на сигвеях и напоминают банды из бразильских фавел, Ромео в приступе ярости прыгает на спине Тибальда до тех пор, пока не раздробит ему позвоночник; нет ни патера Лоренцо, ни венчания, ни выпитого яда, а Джульетту убивает собственный отец.

И все же хореографический и драматургический гений Эка по-прежнему при нем: каждому персонажу подарена подробная танцевальная биография, благодаря чему история обрастает новыми нюансами. В спектакле Эк занял всю свою семью: блистательная и уже пожилая жена хореографа Анна Лагуна (на которую в свое время была поставлена «Жизель») с восхитительной самоиронией исполняет Кормилицу, 70-летний брат Никлас Эк впечатляющ в роли разгневанного Герцога, который пытается серией припадочных батманов образумить толпы враждующей молодежи. Есть в этой «Джульетте и Ромео» и пронзительные, щемящие дуэты протагонистов, ведь нерв спектакля и его движущая сила – вовсе не гнев и насилие, а любовь.

«Пусть боль кричит!»

Шестичасовой артхаус

«Макбет. Кино» Юрия Бутусова в Санкт-Петербургском театре им. Ленсовета

Этим спектаклем, ставшим легендой чуть ли не сразу же после первого представления, Юрий Бутусов отметил свое возвращение из Москвы в Санкт-Петербург в должности худрука театра Ленсовета. Постановка, которую театралы окрестили «погружением в психоз», идет пять с лишним часов, после чего далеко за полночь зрителей развозят по домам специальные шатлы.

Текст шекспировской пьесы перемонтирован в духе «артхаусного кино»: первое, что мы видим на авансцене, когда поднимается занавес, – портрет Алена Делона с сигаретой, от которой потом прикурит Макбет. Все части перемешаны между собой и видоизменены до неузнаваемости, так что даже тот, кто читал «Макбета», начинает в себе сомневаться. Леди Макбет танцует на пуантах под Smooth Criminal Майкла Джексона, на королевском пиру вместе со львом и медведем сидят окровавленные мертвецы, звучат Nirvana, The Beatles и Бьорк, из-под колосников сыплется автомобильная резина, ведьмы, перевоплощающиеся то в полуобнаженных официанток из ночного клуба, то в участниц панк-группы Pussy Riot, исполняют затянувшийся стриптиз под свист и улюлюканье зала, персонажи едят на сцене настоящую и пахнущую на весь зал вареную курицу и произносят реплики с набитым ртом. Юрий Бутусов, получивший за спектакль спецпремию «Золотой Маски», знает толк в том, как придать размеренной классике бешеный современный ритм и деконструировать ее до состояния акционистского каминг-аута и постмодернистской мозаики.

«Таков наш век: слепых ведут безумцы»

Королева Лир и раковый корпус

«Лир» Константина Богомолова в театре «Приют комедианта» (Санкт-Петербург)

Спектакли Константина Богомолова – зрелище не для слабонервных, а «Лир» как раз закрепил за ним статус главного российского театрального провокатора и циника, для которого нет ничего святого. Шекспировский текст здесь лихо препарирован и сдобрен фрагментами произведений Ницше, Маршака и Варлама Шаламова.

Сюжет разворачивается в СССР времен Великой Отечественной войны. Лира играет женщина – магнетичная Роза Хайруллина, которой удается избежать прямых ассоциаций со Сталиным и создать трагичный образ старого одинокого короля. В этом «Лире» щедро рассыпаны атрибуты советского прошлого: речи вождей с трибуны Мавзолея, традиционное застолье с водкой, салатом «Оливье» и ковром на стене. Дочери короля носят русифицированное отчество «Лировна». Граф Самуил Яковлевич Глостер (аллюзия на Маршака) стоит во главе Союза советских писателей. Семен Михайлович Корнуэлл носит имя Буденного. Корделия выходит замуж за Заратустру. Фигурирует в спектакле и доктор Лунц – полковник КГБ, автор идеи карательной психиатрии. Идентичности размыты, уровень жестокости зашкаливает – глаза Глостеру здесь не просто выдавливают, но выкручивают штопором. Спектакль, о котором отзывались как о надругательстве над питерской духовностью и общечеловеческими ценностями, смотреть довольно тяжело. По Богомолову, вся история ХХ века похожа на охватившую общество раковую опухоль. А вожди – это раковые клетки, поразившие тело страны.