Пожалуй, такого ажиотажа Париж не видел давно. Даже на выставку Cartier в позапрошлом декабре, где демонстрировали все главные бриллианты этого мира, можно было попасть с первого раза, постояв в очереди не более часа. А вот чтобы увидеть итоги творчества Жана-Поля Готье, которому в этом году стукнуло 63, придется потомиться полдня в долгой веренице поклонников, змеевидно изгибающейся в несколько рядов у входа в Гран-Пале. Честно говоря, в последний раз такое скопление народа я видела у мавзолея Мао в Пекине, правда, там людской поток достигал цели довольно быстро – задерживаться у останков Великого кормчего не позволено. Очередь же к артефактам Готье в Гран-Пале движется мучительно медленно. Более 170 костюмов выставлены без стеклянных витрин, а значит можно подробно рассмотреть все детали с максимально близкого расстояния и без раздражающих бликов. Невозможно не задержаться подольше у наряда из крокодиловой кожи,  где сотни тончайших полосок вручную нашиты на прозрачную основу, сапог-ботфортов, сплетенных  из сотни перьев,  платья с меховым лобком и сосками, воспроизведенными на ткани, знаменитого сценического костюма Мадонны с коническими чашками лифчика и, конечно, невероятных свадебных одеяний, в которые Готье кого только не обряжал: от Кончиты Вурст до экс-первой леди Франции Карлы Бруни (последняя как-то спросила его, почему он так много делает свадебных нарядов? «Потому что замуж можно выходить не один раз» – ответил со знанием дела мэтр).

Boy Toys и его последователи 

Добрая половина пришедших на выставку – как и положено, в тельняшках. Признаемся честно, автор этих строк также не удержалась от столь попсового шага – явиться на поклон к Готье в полосатой одежде.  Сочетание голубых и белых полос впервые было введено в женскую моду Коко Шанель еще в 1917 году, но совершенно в новом виде униформу бретонских моряков интерпретировал Готье в 1983-м, когда выпустил мужскую коллекцию Boy Toy. Сегодня «игрушками для мальчиков» стали даже футболисты сборной Франции – горизонтальные полоски украшают их форму с 2012 года, а тельняшку разрешено надевать на выход, если украсить ее, как это сделал Готье, страусовыми перьями, кружевами, блестками и кристаллами Swarovski – такой вечерней наряд, конечно же, также представлен на экспозиции.

Кроме тельняшек, приходящая на выставку публика отличается весьма буржуазным видом – никаких фриков или сомнительных персонажей, а много благочинных дам за 60, явно владеющих недвижимостью и солидными банковскими счетами. Возможно, они когда-то были первыми клиентами Готье и тихо старились вместе с ним. Придя в модную индустрию, чтобы поколебать ее буржуазные основы, сегодня и он сам стал частью истеблишмента – такова участь каждого революционера (поэтому собственно Готье и получил возможность выставляться не где-нибудь, а в Гран-Пале). Но, конечно, кое-что расшатать ему все же удалось: благочинные дамочки из XV и XVI аррондисманов (традиционно самых буржуазных районов Парижа) теперь чувствуют себя посвободнее, могут смешивать жанры, надевать куртку-косуху с шифоновым платьем, толстый свитер с юбкой-пачкой, грубые ботинки с  летним сарафанчиком, а главное  – иронизировать над собственным образом. 

Ирония – вообще главный конек Готье, он впрыснул ее во французскую высокую моду, позволил Парижу не сдать позиции Лондону и Нью-Йорку, более свободным и эксцентричным в плане одежды. Кутюр во Франции всегда отличался надменной торжественностью – даже революционерка Шанель под старость лет превратилась в ворчунью и не приняла, как известно, мини-юбки. И тут в эту чопорную тусовку ворвался enfant terrible, устроил там рок-н-ролл, соединил улицу и моду, смешал шоу-бизнес и кутюр, превратил кутюрные показы в зрелища, создал цирк ежегодных Недель моды, вывел на подиумы толстух и геев. Индустрия обновилась, помолодела, полюбила панк и гранж, а с ней изменился и весь облик этого мира. Чтобы увидеть, как Готье добился именно такого эффекта, пожалуй, и полдня в очереди не жалко.

Поговори с ним

Если сравнивать эту выставку, например, со смотром творчества Ив-Сен Лорана, который был устроен в Гран-Пале в 2010-м (а этот великий кутюрье так же, как его младший товарищ, изменил многие наши стереотипные представления о женственности и мужественности),  то у Готье все выглядит более персонифицированным – все здесь не только про моду, но и про Жана-Поля лично. Таково еще одно его нововведение – превращение модных показов и коллекций в своего рода сеанс психоанализа, неприкрытый перенос собственных комплексов, желаний и эротических фантазий на подиум. Конечно, по легенде еще Шанель одела всех женщин в маленькое черное платье, потому что сама пребывала в трауре по своему любовнику Артуру Кейпелу. Тот же Ив-Сен Лоран никогда не скрывал сексуальной ориентации, но, вероятно, Готье оказался самым смелым и вот уже 40 лет откровенно пытается превратить мужчин, к которым питает влечение, в сексуальные объекты. Видимо, поэтому он в свое время так сдружился с Педро Альмадоваром, для которого кино также предмет желания и психоаналитического осмысления, создав для него костюмы к нескольким картинам, главная из, которых, конечно, «Кика». Помимо Альмодовара, была еще совместная работа с Питером Гринуэем, в частности, над его великим фильмом «Повар, вор, его жена и ее любовника» и Люком Бессонном и его кассовым хитом «Пятый элемент». Готье, кстати, до сих пор – единственный кутюрье, кого удостоили чести быть приглашенным в жюри Каннского кинофестиваля.  

Психоаналитический момент отчетливо чувствуется на выставка в Гран-Пале – вот маленький Жан-Поль с обожаемой бабушкой, которая много всего рассказывала внуку про корсеты (в итоге они сделали его знаменитым), а вот и любимая игрушка – потертый плюшевый медвежонок Нана, ему-то будущий кутюрье и изготовил первый корсет, так как родители запрещали сыну играть в куклы (удивительно, как Нана дожил до 63-летнего возраста своего хозяина). Биографические факты не излагаются в отдельно взятом зале, а разбросаны по всей экспозиции – вычленяя их и соизмеряя с конкретными экспонатами, ты словно сам становишься психоаналитиком, осмысляющим жизнь и творчество эпатажного кутюрье.

В зале с корсетами и прочими экспериментами на тему нижнего белья на экране демонстрируют фильм Жана Беккера «Дамские тряпки» 1945 года – историю о людях и манекенах  и о том, чем они похожи друг на друга. Под впечатлением от этой картины юный Жан-Поль когда-то и решил стать модельером. В одном из залов он предстает перед публикой лично – в виде пластикового манекена, окруженный толпой таких  же антропоморфных кукол, которые действительно практически не отличаются от людей – они оказываются здесь «живыми»:  могут петь, подмигивать, улыбаться, вздыхать, ухмыляться. Сам Жан-Поль обращается к публике с приветствием, рассказывает об экспозиции и музах, которые его вдохновляют. Такое одушевление стало возможно благодаря проектору, подвешенному под потолком, – он проецирует видео на лица манекенов. Технологию разработала канадская компания JoliCoeur International, и она немного напоминает то, что делает американский видеохудожник Тони Оуслер, оживляющий почти таким же образом здания, кроны деревьев и даже клубы дыма. Входя в зал, видя разговаривающего с ними Готье, зрители столбенеют, начинают вертеть головами по сторонам и наконец радостно обнаруживают,  где тут кроется подвох.

Страсти по штанам  

В одно время с Готье в Гран-Пале проходит еще одна грандиозная экспозиция – ретроспектива Веласкеса со всеми его знаменитыми портретами представителей испанской ветви Габсбургов. Очередь к испанцу, конечно же, в разы меньше, «величайший из всех существовавших когда-либо художников», как назвал его Эдуард Мане, явно проигрывает по популярности главному enfant terrible мировой моды. Естественно, эти выставки никак не связаны друг с другом и оказались в одно время и в одном месте совершенно случайно. Однако посещение Веласкеса перед модным цирком Готье позволяет иначе воспринять те вопросы, которые последний вот уже 40 лет настойчиво ставит перед нами в своих коллекциях.

Если абстрагироваться от выдающихся художественных достоинств веласкесовских портретов и посмотреть на них как на визуальные свидетельства эпохи, мы увидим мужские образы, не менее провокационные, чем у Готье, – мужчин, разодетых в пух и прах, в перьях и кружевах, разноцветных чулках, коротких штанах и даже юбках. Это потом, в буржуазный XIX век, в одежде восторжествовали пуританские вкусы – мужские тела запаковали в длинные штаны, сделали максимально закрытыми, сдержанными и эмоционально невыразительными.  От пуританства пострадали и женщины – именно в XIX веке дамы надели сковавшие их тела корсеты (как говорили в XIX веке в Англии: Loose dress – loose morals – «Распущенное платье – распущенная мораль»). Так родились наши главные представления о женственности и мужественности – слабость и сила, нежность  и грубость. За свободу тела женщины отчаянно боролись последние 100 лет – избавились от корсетов, получили право носить брюки, укоротили юбки. Мужская мода в этом смысле подверглась эмансипации в меньшей степени, несмотря на отвоеванные футболки, шорты, стиль casual и т.д. И главным борцом за дальнейшее освобождение, по сути, и является Готье.

Его коллекции, особенно ранние, так как все свои наиболее провокационные идеи мэтр высказал еще в 1980-х, – это всегда постановка вопроса о сути  мужского и женского: насколько мужественность обусловлена штанами, могут ли мачо пользоваться косметикой, почему только женщина является сексуальным объектом, насколько каждый из нас андрогинен по своей природе?  И те ответы, что предлагает Готье, облачая мужчин в юбки, придумывая для них макияж или вытаскивая нижнее женское белье на всеобщее обозрение, это не только высказывания о стиле и моде, но и политические заявления о свободе, границах дозволенного и равенстве полов. Мировая история знает, как проблема штанов может стать острым цивилизационным и политическим вызовом. Так это было в Римской империи периода заката, где брюки, как известно, не носили, воспринимая их как признак варварства. Во времена Французской революции именно фасон штанов разделил нацию на друзей и врагов республики: первых было принято называть санкюлотами – дословно «беспорточниками» (от французского sans culotte), так как в отличие от аристократов, щеголявших в коротких обтягивающих штанах кюлот, представители третьего сословия, движущая сила революции, носили длинные брюки.

Отстояв право носить штаны, женщины в начале XX века утвердились в своей влиятельности, смогли наконец выйти за пределы кухни и церкви, были впущены в мужской мир. Женскую эмансипацию Готье не только поддерживает, но и провоцирует,  его переосмысление корсета – именно на эту тему: из предмета, сковавшего тело, он превращается в средство демонстрации дерзкой, неприкрытой сексуальности – именно таким корсет от Готье стал для Мадонны, которая в 1990 году покорила с ним мир, объездив его в рамках планетарного турне Blond Ambition. Наделяя женственность напористостью, Готье в то же время позволяет мужественности быть немного чувственнее. При этом не скрывающий своей сексуальной ориентации, мэтр уверят, что делает это не для геев, а для женщин – по его мнению, геи в большинстве случаев предпочитают сильных мачо. «Благодаря мне мужчины рядом с вами стали намного ухоженнее», – бросает он женщинам, отстаивая права представителей своего пола на ношение модных вещей без стереотипов и табуирования. И юбка тут оказывается теми самыми штанами, за которые так долго боролись дамы. Поэтому свой собственный говорящий манекен на выставке Готье облачил не во что-нибудь, а в килт – один из старейших атрибутов мужественности, несмотря на его провокационную юбкообразную форму.