Писатель – альтер-эго Королева - /Я писатель и мне шестьдесят пять лет…На самом деле вы представьте, что мне шестьдесят пять, а я попробую в это поверить…/ расследует одно странное дело, подкинутое ему другом-журналистом. Дело это об одном старом архитекторе – Георгии Блоте, который похитил пятилетнего ребенка и полгода держал его в подвале, одев в шкуру своего убитого пса. Невероятно, страшно, немыслимо. Чем глубже писатель погружается в это дело, тем больше разворачивается подробностей, раскрывающих его участников в самом нелицеприятном свете.

Вся история крутится вокруг убитого золотистого сеттера Блота – единственного существа, которое скрашивало его одинокую и неудавшуюся жизнь. Собаку убил отец мальчика – она часто бегала на территории его дома и купалась в мраморном бассейне. Делала она это по старой привычке, ведь раньше на том месте стоял недостроенный заброшенный дом и никому не нужный пруд. Однажды Руков пристрелил пса – терпение лопнуло. Болту в качестве компенсации предложили крупную сумму денег /Сосед деньги взял!/ и посчитали конфликт исчерпанным. Но «злой и коварный» архитектор замыслил страшную месть, которая, как это ни парадоксально, явилась для всех уроком любви и человечности.

По ходу пьесы практически  каждый персонаж, из тех, что несут в себе ключевые моменты, пусть даже и незначительные, рассказывают свою историю из детства или юности, так или иначе связанную с собаками. В эти моменты герои поразительно меняются, они словно бы достают то светлое и чистое из своих очерствевших сердец, те, незначительные для других, но важные для них кусочки воспоминаний, даже если они выдуманы для них Блотом. Только что перед нами стоял грозный прокурор, а в следующую секунду это мальчишка, влюбленный в девочку, приезжающую на морское побережье с собакой. Адвокат, самозабвенно доказывающая невиновность Блота, превращается в маленькую кроху, познакомившуюся с первой собакой, которую она увидела и тут же решившая, что она тоже собака. Трусливый и заикающийся таксидермист – абсолютно здоровый малыш, ползающий под стульями за щенком. Психиатр – отчаявшийся молодой человек, встретивший пса в инвалидном мини-кресле-каталке. Каждый из них что-то рассказывает, отчего на глазах словно бы наполняется смыслом и обретает человеческие черты, за которые их начинаешь любить. Но есть среди них персонаж, лишенный такой истории-воспоминания – Юна, жена Рукова и мать похищенного ребенка. Привыкшая к богатой жизни, капризная, крикливая истеричка с одной стороны и безмерно-одинокая и несчастная женщина, отвернувшаяся от самой себя с другой. Всю свою жизнь она была лишена того существа, собаки, что могла бы научить ее жить и любить, ведь смысл существования в этом и заключается – быть любимым и любить самому, важно помнить об этом и оставаться живым. Юна не только не любила собственного сына, но и завидовала, что мальчик, пока еще способный на это, дарит свою любовь не ей, а «этой мерзости» - соседской собаке.

Насколько нужно быть актером, чтобы сыграть столь разных людей, спрятанных под одним лицом? Очень запомнился Максим Шуткин в роли таксидермиста. Он и жалок, и наивен, и необычайно добр. Есть такой персонаж практически в каждом произведении, над которым можно по-доброму посмеяться и который привносит свет и позитив, даже если попадает в трудные ситуации, как это случилось с героем Шуткина. Он  всего лишь сделал из мертвой собаки шкуру, которую Блот потом надел на мальчика.

Колоритным получился герой Ивана Шабалтиса – Руков. Бездушный и резкий человек без совести, во всем ищущий выгоду и прибыль, способный убить беззащитное существо. Но когда он становится маленьким мальчиком, беззаветно любящим мягкую игрушку собаки (или кошки), черты его грубоватого лица разглаживаются, а в глазах сверкает позабытая любовь и неподдельная тоска по утерянному чувству. Циник становится романтичным мечтателем за секунду. После его монолога зритель оправдывает его поступок в своих глазах, и он уже не кажется таким черствым и безнадежным.

Первое, чем привлекает внимание Дмитрий Сердюк, играющий в спектакле писателя, это совершенно невероятным тембром голоса. Мягко-бархатным, с тягуче-твердыми нотками и удивительно подходящим для его героя. Человек, никогда не имевший собаки, но, тем не менее, научившийся думать и понимать то, чего не понимал раньше. Писатель – сценическое воплощение автора пьесы. Кто читал прозу Анатолия Королева («Голова Гоголя», «Человек-язык», «Быть Босхом», «Эрон», «Stop, Коса!» и другие) увидит заключенные в нем характерные черты – больший интерес к интеллектуальности нежели эмоциям и, тем более, телесности, стремление докопаться до конца всего и распутать тугой клубок мысли, который больше похож на сложный пазл или лабиринт, опускание в самую глубину подсознательного и настоящего, а оттого и пугающего.

От автора все персонажи получили личные и индивидуальные черты характеров, а благодаря режиссерским (Сергей Голомазов) прорисовкам они обрели плоть и кровь и надолго остаются в памяти. Судья (Надежда Беребеня) с громовым голосом, скрывающая под черной мантией ярко-синее платье, беременную женственность и девчачью влюбленность в воздушные шары. Адвокат Блота (Алла Иванцова) своим поведением и поступками отдаленно напоминающая героев Аль Пачино из фильмов про судебные разборки: они нарушают правила и, в конце концов, побеждают. Охранник Рукова (Александр Ткачев) – нервный, дерганный и напуганный парень в черном свитере. Психиатр (Александр Бобров) – уверенный в своей правоте, внешне спокойный, но скрывающий внутри себя глубину. Журналист (Дмитрий Гурьянов) – взбалмошный, ищущий правды, справедливости и размазывающий по щекам белую смерть.

Сценография (Николай Симонов) помещает нас в замкнутое пространство зала суда - темное, почти черное, наполненное голосами и судьбами. Здесь и разворачивается вся история. Но одновременно с этим сцена превращается то в морской пляж прокурора (Дмитрий Цурский), то в тесную квартирку таксидермиста, то в Венецию психиатра, то в комнатушку писателя, то в светлый двор адвоката Блота – это при том, что в сценографии ничего не меняется. Остается все та же аскетичная пустота, в центре которой стоит большой аквариум – этакий мини-Солярис, наполненный собственной жизнью. В нем вспыхивают всполохи света, плещется море, расплываются и замирают облака, двигаются тени, бьется сердце еще не рожденного ребенка. Завораживающее зрелище.

После «Формалина» не сразу приходишь в себя, нет сил даже для того, чтобы хоть как-то выразить свои эмоции – ты просто переживаешь где-то глубоко внутри и не хочешь ни с кем этим делиться. Спектакль – один из тех редких случаев, когда получаешь не просто эстетическое удовольствие, но и познаешь себя, потому что самокопание в поисках своей «собаки» неизбежно.