Открытие века

Выставка «каблуков-убийц» в Бруклинском музее поделена на несколько тематических разделов: «Возрождение и новая интерпретация», «Выходцы с Востока», «Гламур и фетиш», «Архитектура», «Метаморфозы», «Выход в открытый космос». Она объединяет 160 пар туфель – исторических экспонатов и самых экстравагантных моделей от современных дизайнеров – Кристиана Лубутена, Маноло Бланика, Вивьен Вествуд, – исследующих технические и артистические возможности высокого каблука. Куратор Killer Heels Лиза Смолл добавила к выставке еще и шесть короткометражных документальных фильмов, посвященных этому иконическому объекту дизайна.

Несмотря на то что высокие каблуки были популярны и в эпоху Людовика XIV на придворных балах, и в будуарах куртизанок, и на поле боя (именно они во время верховой езды помогали мужчинам держать ногу в стремени), шпилька такой, как мы ее знаем, родилась в мире моды не так уж давно – в середине ХХ века. Авторство этого открытия приписывают то Роже Вивье, обувному дизайнеру Dior, изготовившему в 1953 году туфли на шпильке для Елизаветы II; то Раймону Массано, придумавшему такую модель для Марлен Дитрих; то Сальваторе Феррагамо, личному сапожнику Софи Лорен и Одри Хэпберн (что кажется нам наиболее вероятным). Именно в его изящных туфельках, соблазнительно покачивая бедрами под изумленными взглядами прохожих, по перрону идет Душечка-Мэрилин Монро из фильма «В джазе только девушки». Говорят, у актрисы было 40 пар туфель от Феррагамо, и в каждой из них один каблук был на несколько миллиметров короче другого, чтобы создавать «боковую качку» при ходьбе.

Именно Мэрилин принадлежит высказывание: «Дайте девушке пару хороших туфель на шпильках, и она покорит весь мир!» Чем же эта модель обуви нас так заворожила?

Секрет сексапильности

Сами женщины обожают каблуки за то, что они меняют осанку, удлиняют ноги и визуально уменьшают объем бедер, оставаясь при этом настоящим «пьедесталом для попы», как их называет длинноногая американская манекенщица Вероника Уэбб. По мнению антропологов, у женщины, надевшей такую обувь, тело принимает естественную позу призыва, характерную для млекопитающих в период течки: грудь приподнята, спина выгнута, живот втянут, ягодицы расставлены. Видимо, именно это «считывают» мужчины, 70% которых уверены, что женщина на шпильках более сексуально привлекательна. Ассоциация высоких каблуков с сексом культивировалась и в среде андеграундных фетишистских изданий и глянцевых журналов 1930-х годов, где часто появлялись изображения роковых красоток на шпильках и с хлыстом в руке. «Создавая свои туфли, я не думаю, с чем они должны носиться, – говорил Кристиан Лубутен. – У меня в голове просто образ обнаженной женщины, в крайнем случае – полураздетой». Интересно, что вокруг этого образа выросла целая порнографическая империя. Туфли на высоком каблуке превратились в модный фетиш и объект бесконечного обожания.

В 1976 году Хельмут Ньютон выпустил альбом «Белые женщины», отразивший его любовь к женской шпильке, безупречному маникюру, холодным и неприступным дамам из высшего общества, запечатленным в различных эротических ситуациях. Тогда же и Вивьен Вествуд шокировала мир моды своей Bondage Collection, вдохновленной секс-клубом Louise's в Сохо, который посещали стриптизерши, трансвеститы и любители связывания.

С фрейдистским оттенком

Истоки сексуализированного восприятия туфель на высоком каблуке кроются в нашем бессознательном. Один из самых ранних примеров обувного фетишизма мы можем наблюдать в романе скандального французского писателя XVIII века Ретифа де ла Бретонна: «Увлеченный бурной всепоглощающей страстью к Колетте, я представлял, что вижу и чувствую ее во плоти, лаская туфли, которые она недавно надевала. Я прижимался губами к одной из драгоценностей, тогда как другая заменяла мне бешеную хватку женщины... Это странное безумное наслаждение как будто – как мне подобрать слова? – как будто вело меня к самой Колетте».

В последнем фильме Романа Полански «Венера в мехах» – современной интерпретации культового романа Леопольда фон Захер-Мазоха – есть похожий эпизод, когда главный герой Тома помогает Ванде надеть роскошные кожаные ботфорты на шпильке. Сексуальное напряжение достигает своего апогея, и, по сути, этот момент становится кульминацией всего фильма. Фетишистская обувь всегда принимает несколько преувеличенные, по сравнению с обычной, формы: экстремально высокий или тонкий, как иголка, каблук, лакированная зеркальная поверхность, изощренная, чуть ли не корсетная шнуровка.

Об обуви как объекте фетишизма писал еще Зигмунд Фрейд в 1905 году. Высокий каблук он естественно воспринимал как фаллический символ, который позволяет женщинам компенсировать у себя отсутствие пениса. «Мысль о человеческих существах без пениса и возможности стать одним из них блокирует мое сексуальное возбуждение. Но теперь я вижу его символ у женщины, и это помогает мне побороть страх. Итак, я могу позволить себе эрекцию». Получается, что женщин на каблуках мужчины начинают воспринимать как равных или даже более сильных (что помогает реализовать скрытые гомосексуальные или мазохистские фантазии), да и просто ожидают от них более яркого сексуального наслаждения.

Каблуки рассматриваются как знак доминирования и психологической власти. Именно с того момента, как разбитная Ванда из фильма «Венера в мехах» – вульгарная актрисулька без гроша в кармане и со жвачкой во рту, – надевает шпильки во время кастинга, она начинает неуловимо превращаться в сильную, умную, расчетливую Ванду из романа Захер-Мазоха. Героиню, которой хочется подчиняться. Что незамедлительно и демонстрирует угодивший в ловушку соблазна Тома.

А в фильме Педро Альмодовара «Высокие каблуки» с их помощью обыгрывается всемогущество матери. Дочь, которая всю жизнь ей завидовала, стремилась произвести впечатление и хоть как-то привлечь ее внимание, в финале фильма признается, что в детстве не могла уснуть до тех пор, пока не услышит стук каблуков матери и не увидит их в окошке подвального помещения, где они тогда жили. Интересно, что и сцена соблазнения героини судьей-трансвеститом Леталем, сыгравшая в итоге ключевую роль в ее освобождении из тюрьмы, тоже включает в себя эротическую компоненту, связанную с каблуками. В ходе предварительных ласк героиня оказывается беспомощно висящей на трубе в гримерке Леталя и просит его: «Немедленно поставь меня на место! У меня же туфли на высоком каблуке», вместо чего тот делает ей куннилингус.

В качестве эротического фетиша каблуки фигурировали и в работах гения сюрреализма Сальвадора Дали. На его рекламной панели «Фейерверки» 1931 года в одной туфельке стоит стакан молока, другая прикасается к женскому клитору. В то время Дали увлекался изображением «откровенно эротичных объектов, предназначенных для возбуждения сексуальных эмоций».

В противовес Фрейду, с точки зрения радикальных феминисток эротизм шпильки обусловлен тем, что женщина в такой обуви демонстрирует повышенную уязвимость: ведь в случае опасности она не может убежать от преследования, а это ставит ее в подчиненное положение по отношению к мужчине, в соответствии с нормами патриархального общества. Каблуки действительно ограничивают женщину в движении: древнекитайские аристократки и венецианские куртизанки носили обувь на платформе высотой от 15 до 42 сантиметров, в которой было невозможно не только бегать, но и самостоятельно передвигаться без помощи слуг. Да и сейчас модели периодически падают с подиумов, рискуя получить травму от «убийственных» творений современных дизайнеров. Даже Наоми Кэмпбелл в расцвете своей карьеры, выйдя на подиум на 23-сантиметровой шпильке, не удержала равновесия и упала.

А еще высокие каблуки в буквальном смысле делают женщину «неземным созданием» – этот мотив прослеживается даже в сказках (вспомните хрустальную туфельку Золушки, уж Принца-то там точно можно назвать фут-фетишистом!). Впрочем, буйное помешательство на обуви свойственно не только сказочным героям. В личной коллекции Селин Дион около 3000 пар обуви, у Мэрайи Кэрри – более тысячи, Дита фон Тиз коллекционирует лубутены, надевая их даже с трениками. Певицы, актрисы, завсегдатаи светских хроник всегда служили источником вдохновения для дизайнеров, в то же время являясь их целевой аудиторией.

Создатели и музы

Творения итальянского мастера Сальваторе Феррагамо, создавшего к 1960-м годам весь классический «репертуар» современной женской обуви – шпильки, балетки, платформу, – пиарили звезды первой величины: Ава Гарднер, Мэрилин Монро, Одри Хэпберн. В знаменитом эпизоде из фильма Билли Уайлдера «Зуд седьмого года», когда внезапный порыв воздуха из вентиляционной решетки взметает вверх юбку героини Монро, на ней надеты именно лодочки на шпильке от Феррагамо.

«Леонардо да Винчи обувного искусства» многое в мире моды начал делать первым: изготавливать туфли по индивидуальной анатомической колодке (на шпильках Феррагамо можно было летать!), вставлять в них металлическую пластину-супинатор, использовать все цвета радуги (а не только черный, белый и коричневый, как раньше) и самые экзотичные материалы: кожу ящериц, змей, рыб, страусов, леопардов. Знаковые модели Феррагамо связаны в нашем представлении с иконами стиля ХХ века: снимки маэстро, надевающего туфельку на ножки самых известных актрис Голливуда, получили большую известность.  

Еще один гуру в области создания самых красивых туфель на высоком каблуке – Кристиан Лубутен. Его шпильки с фирменной лакированной красной подошвой, вдохновленной картиной Энди Уорхола «Цветы», обожают Катрин Денев, Николь Кидман, Анджелина Джоли, Виктория Бекхэм. Сам Лубутен – типичный фетишист, одно из самых ранних его воспоминаний – как в парижском «Луна-парке» в возрасте 10 лет он, как зачарованный, идет вслед за проституткой в черном костюме, белых чулках со швом и туфлях на тонюсеньком каблуке. А свою первую обувь он делал для танцовщиц кабаре и мюзик-холлов. Лубутена никогда не смущало, что в его обуви женщинам может быть неудобно. Туфли на высоком каблуке он сравнивал с мужским галстуком: «Мужчины тоже страдают, но терпят… ради дела, статуса, женщин». В мире моды считается, что он вернул обуви сексуальность. Его творения можно не столько носить, сколько любоваться ими как предметом искусства, скульптурой. Квинтэссенцией такого подхода стала прошедшая несколько лет назад совместная выставка Кристиана Лубутена и кинорежиссера Дэвида Линча «Фетиш» в Galerie du Passage в Париже. Линч сделал серию фотографий с обнаженными натурщицами в туфлях от Лубутена. А Лубутен, забыв о практичности, представил публике пуанты на 26-сантиметровом каблуке, шпильки на гвоздях и туфли, сросшиеся каблуками, как сиамские близнецы. Оба мастера совпали в одном – в атмосфере эротического сюра. Линча, как и Лубутена, тоже всегда интересовали темы запретных желаний, злых шуток подсознания и крайностей человеческой природы.

И напоследок хочется упомянуть еще одного творца великолепной обуви на высоком каблуке, без которого обзор был бы неполным. Возрождение интереса к туфлям на шпильке в 2000-х связано с именем Manolo Blahnik. Именно они стали «пятой звездой» популярного сериала «Секс в большом городе». В это время даже был придуман термин «феминистка stiletto», обозначающий женщину, которая наслаждается своей сексуальной свободой и властью. «Сэр, пожалуйста, берите сумочку Fendi, берите кольцо и часы, но только не трогайте мои Manolo Blahnik», – умоляет Кэрри во время ограбления. У главной героини сериала – 400 пар обуви, на которые она потратила целое состояние. Сыгравшая ее Сара Джессика Паркер тоже заразилась «синдромом Кэрри» и даже основала собственный обувной бренд. А Кристин Дэвис, исполнительница роли Шарлотты, как-то признавалась в интервью, что испытывает чувство вины за такую рекламу дизайнерской обуви. Туфли Маноло Бланика, кавалера ордена Британской империи за вклад в развитие английской моды, превратились в феномен массовой культуры, а визит в его бутик сродни паломничеству. Бланики носит Мардж в одном из эпизодов «Симпсонов» и Кирстен Данст в «Марии-Антуанетте». «Туфли Manolo Blahnik – как секс, только лучше. Они служат дольше», – сказала как-то Мадонна. Не каждый из нас согласится с подобным утверждением, однако связь между двумя этими понятиями совершенно очевидна.