В Базеле вы встретите часы почти на любой вкус и для любых потребностей. Некоторым ведь вовсе не нужно поправлять рукав пиджака, чтобы узнать, сколько же сейчас времени, – у них для этого есть мобильный телефон. Отчасти поэтому и отчасти по нашему собственному желанию мы стараемся делать не какие-то утилитарные предметы, а произведения искусства. Посмотрите на модели Astrolabium Galileo Galilei или Freak. Они предполагают совсем другое к себе отношение, их не отодвинешь от себя, не выбросишь. Их ценность, как, например, работа знаменитого художника, не вызывает сомнения. Не спорю, у нас есть модели и подешевле – для повседневной носки. Скажем, Marine Collection или Dual Time, которые очень помогают путешественнику – с ними легко ориентироваться во времени, переключая указатели часовых поясов нажатием лишь одной кнопки. Но на вершине – высокое часовое искусство в самом чистом виде. И те, для кого оно предназначено, разбираются в нем очень хорошо, зачастую намного лучше продавца в магазине. Объяснить на бегу, что такое модель Moonstruck, невозможно. С другой стороны, наряду с такими сугубо специальными изюминками, как положение Луны и Солнца относительно Земли или указание на характер приливов и отливов во всех морях и океанах, здесь есть замечательные по своей простоте и функциональности элементы. Легкость в использовании всегда подкупает, поэтому моментальная коррекция часовой стрелки порадует не только яхтсмена.

Да, я принимаю участие, но на уровне идеи. Если же отвечать на ваш вопрос, то стоит отметить, что сильные художественные проекты, как правило, имеют серьезный коммерческий потенциал. Пусть и не всегда он выражен явно, однако ведь не от каждого действия мы ждем прямой отдачи. Я приведу в пример выставку History in Time, которую мы устроили в 2006 году к 160-летию своего бренда в Оружейной палате. Это было неимоверно сложно. Мне стоило больших трудов убедить директора музеев Кремля Елену Гагарину, что это не рекламная акция рядом с офисом президента Путина, а настоящая выставка часовых механизмов, вошедших в историю. В экспозиции был представлен не только Ulysse Nardin. Я даже докупал недостающие часы, и они по-прежнему остаются в моей личной коллекции – и, между прочим, это отличная инвестиция. К той кремлевской выставке мне захотелось сделать что-то особенное, я перебирал в голове разные варианты. А мой мозг – так уж он устроен – работает постоянно, даже во сне. И вот в 2:30 ночи вспоминаю про петербургского ювелира Андрея Ананова. Вскакиваю, пишу на бумажке «Ананов» и наконец засыпаю по-настоящему. Утром отправляюсь на Красную площадь, фотографирую храм Василия Блаженного и Кремль, затем лечу в Петербург в надежде застать там Андрея Ананова. В его магазине на Невском сначала никто не хотел связывать меня лично с ним, но через пару часов мы уже беседовали тет-а-тет в ресторане. Так появился Kremlin Set – часы Ulysse Nardin St. Basil Red Square в драгоценном футляре, отсылающем к традиции пасхальных яиц Карла Фаберже.

Согласитесь, эмаль – нечто совершенно не швейцарское, но люди из России понимают этот материал и технику очень хорошо. Здесь есть стабильный спрос на такие произведения. Что же касается Санкт-Петербурга, то я прекрасно знаю этот город, провел в нем немало времени и возил туда друзей. Сделать ему такое посвящение было естественно. Конечно, эти часы не предназначены для широкой продажи по всему миру. Думаю, мы выставим их в Петербурге, – очевидно, что именно здесь у них самые высокие шансы найти покупателя. Возможно, кто-то приобретет их не для себя, а в качестве подарка. Но до того я собираюсь показать эту модель на выставках, у меня большие планы на 2010 год. Одно из меропри­ятий пройдет в Китае, и там, кстати, ими вполне могут заинтересоваться. Вообще часы, на циферблате которых вы видите какой-то узнаваемый городской пейзаж, попадают в розницу, только если продавец точно знает, кому такая модель может понадобиться. С другой стороны, Kremlin Set есть даже у султана Брунея. Возможно, это подарок.

Сколько новых механизмов вы созда­ете каждый год?Около 25, а еще у нас есть бесконечный поток усовершенствований. Многие идеи и принципиальные инженерные решения уже существовали, однако воплотить их в совершенном виде было невозможно по самым разным причинам. Неправильным оказывался либо корпус, либо материал – да что угодно. Например, мы первыми сделали кремниевый регулятор хода, и теперь этим занимаются многие другие компании. Мы не опаздываем с нововведениями, потому что привлекаем к разработке новых материалов и сплавов серьезных ученых. Наша первостепенная задача – увидеть проблему и сформулировать ее для специалистов, которые будут над ней работать. В этом мы сильны. А еще мы достаточно крепко стоим на ногах, чтобы финансировать исследования. Я даю деньги, которые приносят нам мозги, – результат в большинстве случаев получается превосходным и, что очень важно, коммерчески оправданным. Еще от меня требуется эстетическое решение, я не отделяю технику от искусства, хотя и занимаюсь только внешностью своих моделей. По такому принципу, например, создан дом, в котором я живу. Хочу сказать, что внутренняя механика переплетается с формой – в этом случае ни ученый, ни художник не предают друг друга, а стараются попасть в вечность вместе.