Конечно, продолжаем. Несмотря на ежегодный выпуск новой «машины», время жизни этих часов составляет не менее трех лет. Под «жизнью» мы понимаем не существование в первозданном обличье, а эволюцию. Так, в 2009-м эволюция первой модели совсем не закончилась. Только сегодня мы создали финальную версию механики этих часов и несколько видоизменили дизайн. Теперь у одной модели черный корпус, у другой – золотой, нет циферблата как такового, а через сапфировые мосты виден весь механизм.

Что же касается № 2, то их корпус, состоящий из более чем сотни компонентов, получился самым сложным в истории часового дела. К сожалению, он легко царапается, и, чтобы решить эту проблему, в этом году мы сатинировали металл. Кроме того, был изменен и набор материалов – к золоту и титану добавлены вставки из керамики, серьезно изменившие образ часов. Так что, если резюмировать, в этом году вышли последнее издание HM1, обновленный керамический HM2 и совершенно новый HM3. Мы славно поработали, и, честно признаюсь, я немного подустал.

Не просто потрудиться, а по-насто­­­я­щему повкалывать. В этом году нам нужно сделать 20 моделей HM1, 40 – HM2, 80 – HM3. В то время как в прошлом мы выпустили лишь 125 экземпляров.

Эти часы – словно мечта маленького мальчика. Однако в жизнь ее воплотили лишь тогда, когда мальчик вырос. Когда-то он мог только представить себе суперкрутой космический корабль, а сегодня взял и построил его. В HM3 вы найдете все черты этого межзвездного аппарата – стремительный кокпит, внушительные сопла, лопасти турбин, супермощный двигатель. Когда люди впервые видят HM3, они восклицают: «Какой умопомрачительный дизайн!» Я тут же их поправляю – это не дизайн, а механическая скульптура, сердцем которой стал удивительный двигатель. Посмотрите на его ротор-топор, вынесенный наверх. Мы создали две версии – Starcruiser и Sidewinder – с аппертурами часов и минут, ориентированными продольно и поперечно. В этом году для каждой этой модели мы сделаем по 20 механизмов. Таким образом, всего их будет 80.

Если проводить параллели с киноиндустрией, то меня можно назвать режиссером. Я стою за камерой, а перед ней масса самых разных людей: актеры, гримеры, операторы и т.д. Вроде бы я самый главный, но без них не будет фильма. Я пишу историю часов, а эти люди воплощают ее в жизнь – от мельчайших винтов и шестеренок до мостов и корпусов.

И да и нет. Конечно, закадычными друзьями нас назвать нельзя. Но я работаю только с теми, кто мне симпатичен и разделяет мое видение мира. Они такие же энтузиасты, такие же сумасшедшие, поэтому нам очень нравится делать что-то вместе. Кроме того, это люди, не бросающие слов на ветер. Я могу им доверять.

Сейчас мы работаем над восьмой «машиной», а четвертую планируем запустить в производство. Я думаю только об этом, трехлетний цикл смены моделей держит меня в жестких рамках, поэтому размышлять о чем-то еще очень сложно. Четвертая, пятая и шестая модели уже почти закончены, нам уже понятны их механика и дизайн. Над седьмой компания усиленно работает, уже прорисовываются черты восьмой модели. Так что на философствования времени не остается. Я эволюционирую вместе со своими «машинами», и это доставляет мне несказанное удовольствие. Если взять первую машину и спросить меня: «Макс, хотелось бы вам сделать что-то похожее?» – я отвечу: «Нет». Они прекрасны, но я вырос из этих часов. Они предмет моей гордости, но они в прошлом. «Машины» для меня как этапы жизни, как страницы автобиографии. На них написано все, чем я жил, что было для меня важно и ценно.