«Метафизика тела» – ваша первая выставка в Москве. Почему именно Михаил Барышников? Ощущаете ли вы себя каким-то связующим звеном, проводником между Россией и этим русским танцовщиком, который даже сейчас наотрез отказывается сюда приехать? Как родилась идея проекта? Как отбирались работы?

Я очень рад, что здесь оказался. Впервые эти фотографии были показаны в Санкт-Петербурге в KGallery. В 2015 году я делал съемку Миши для AS IF Magazine в Нью-Йорке, ее увидел директор петербургской галереи и загорелся идеей привезти мои работы в Россию. Потому что это Барышников, и он всем интересен. Я разобрал архивы, и выяснилось, что у меня с ним пять фотографических серий. Кроме того, я был единственным, кто снимал Барышникова вместе с Мерсом Каннингемом в спектакле Occasion Piece. Мы все это собрали и показали с большим успехом. Но выставка в Москве отличается от петербургской, это не реплика. Здесь совершенно иное пространство, фото размещены по-другому, мне было очень интересно, как они заиграют на новом месте. Также кураторы включили в экспозицию контактные отпечатки, по которым видно, как велась работа и отбирались снимки, и заручились поддержкой Фонда Мерса Каннингема, предоставившего эксклюзивную запись Occasion Piece.

Энни Лейбовиц как-то сказала: «Если я хочу сфотографировать кого-то, это значит, что я хочу узнать его. Всех, кого я знаю, я фотографирую». Подходит ли такое определение вам? Насколько хорошо вы знаете Барышникова?

Я часто снимаю тех, кого не знаю. Незнакомые люди почему-то всегда хотят попасть в мой объектив и на фото выглядят так, будто я их приятель. На самом деле моей моделью может быть кто угодно. Мне нравится снимать обычных людей, влюбленные пары. С Мишей Барышниковым мы познакомились благодаря моей бывшей жене – Шелли Вашингтон. Она известная танцовщица, сотрудничала с Мартой Грэм, с Американским балетным театром. Она репетировала с Барышниковым. И я впервые увидел Мишу, когда зашел за Шелли на репетицию балета Твайлы Тарп. До встречи с женой я вообще не имел никакого представления о танце и поэтому на сцене Барышникова не видел. Это потом уже посмотрел на него в спектакле о Бродском, а сейчас по возвращении пойду на «Письмо человека» Роберта Уилсона в Бруклинскую академию музыки. Барышников называет меня Бобби – так делают только мои друзья. Я бывал у него в гостях, но не могу сказать, что мы очень близки: не звоним узнать, как дела, не обсуждаем политику. Однако для своих съемок он рекомендует меня.

Вы довольно часто снимали знаменитостей. В этом отношении Михаил Барышников – капризная модель? Были ли у вас какие-то конфликтные моменты во время съемок?

Знаете, Барышникова снимали миллионы раз все лучшие фотографы. То же можно сказать о любой другой звезде – от Ким Кардашьян до Леди Гаги. С Мишей хорошо работать, если четко понимаешь, что делаешь. Он соглашается на съемку, только если ему интересна идея. Точно так же если попросить его просто станцевать, подвигаться в кадре, он не будет этого делать. Хотя сотрудничает с некоторыми хореографами и режиссерами. К тому же он сам отлично снимает, профессионально видит кадр. Когда я увидел его фотографии, они меня очень вдохновили.

Можете вспомнить самый забавный эпизод во время работы с ним?

В 1995 году я снимал с Барышниковым серию «Аромат» для рекламной кампании его собственного парфюма. В соответствии с довольно жесткими требованиями агентства на всех фото Миша должен был находиться в правом нижнем углу, оставляя место для слогана. Аромат получился классический, но немного с сумасшедшинкой, и съемка это отражала. Миша там раскрылся как актер, примерил на себя множество образов: с львенком на плече, доской для серфинга, барабанами. Есть снимки, где он подбрасывает салфетку в ресторане или раскачивается в белом смокинге на автомобильной шине, как на качелях. Все это мы продумали и запланировали. И еще на съемочной площадке был бассейн. Миша долго ходил вокруг него. И в какой-то момент я предложил ему нырнуть. И он сделал это! Залез туда прямо в смокинге, стал дурачиться, лить на себя воду. Это было совершенно неожиданно! Так появился знаменитый кадр с бассейном.

Вы много путешествуете. Какое впечатление произвела на вас Москва? Где вам удалось побывать и вдохновили ли вас какие-то места?

Я обожаю русских. Большинство моих друзей в Нью-Йорке – русские. Я уже был в Москве 10 лет назад и тогда гулял по городу, его улицам, ночным клубам, снимал людей. Но в этот приезд у меня совсем нет времени: вижу только отель и галерею. Они отличные. Ах да! Еще ресторан BB Burger. И вот этот суп с белыми грибами тоже очень хорош. Вообще я хочу сказать, что люди здесь просто замечательные, и мне повезло с кураторами. Я мечтаю вернуться в Москву и побыть здесь три-четыре недели, чтобы снять всех тех людей, с которыми мне довелось тут пообщаться.

Что для вас самое главное в искусстве фотографии?

Фотография научила меня видеть. Ощущение, будто без нее я был слеп. Фотограф обращает внимание на какие-то несущественные детали: краешек стола, крошки хлеба, то, как падает свет. Благодаря профессии я познакомился с таким количеством прекрасных людей! Однажды я делал съемку для Marlboro в штате Юта. В районе Скалистых гор мы встречали рассвет. И вот в пять утра я стоял на краю обрыва и смотрел, как над долиной поднимается солнце, – это было божественно! Не будь я фотографом, я бы, возможно, никогда этого не увидел.

В одном из интервью вы признавались, что в 1980-х вас взяли под крыло директора глянцевых журналов (Elle, Votre Beaute), считая большим фотографом, а вы просто смотрели в видоискатель и жали на кнопку, совсем себя им не ощущая. Испытываете ли вы и сейчас этот «комплекс самозванца» или давно поверили в то, что они были правы?

Я по-прежнему не считаю себя великим фотографом, просто много снимаю, и иногда у меня получаются неплохие кадры.

Как бы вы охарактеризовали свою технику съемки? В чем, по вашему собственному мнению, заключаются особенности вашего стиля?

Простота – это мой подход. Я люблю естественное освещение. Вот вы только что сняли меня просто так, без отражателя, используя свет, который падает из окна. Я люблю снимать так же. Никогда не беру на съемку все эти многочисленные примочки. Как называется этот ресторан? «Простые вещи». Для нашего с вами интервью я выбрал именно его. Потому что «Простые вещи» – в этом много от меня.

Какие объективы вы используете? Сколько их носите с собой?

Обычно со мной небольшая камера Sony. Еще есть любимый Nikon c 35-миллиметровым объективом. Но, конечно, для коммерческой съемки я беру набор из нескольких линз, в зависимости от задачи, которая передо мной стоит.

Какие качества важны для фотографа? Ваши снимки Барышникова будто передают особенности его личности, в полной мере отражают его харизму, вы как будто пробрались в какие-то потайные уголки его души, не доступные никому. Так видеть людей – природный дар или этому можно научиться?

Важно иметь собственное видение и быть открытым миру, всему новому. Да, по фото с Барышниковым чувствуется, как будто мы с ним в контакте, я с вами согласен. Возможно, такого эффекта не было бы, приди я с ассистентами, множеством объективов, фонов и отражателей. Но я всегда работаю один. Никаких людей на площадке, искусственного света. Только я и камера. И Мише нравится мой стиль.

Когда вы только смотрите в видоискатель, есть ли момент, когда вы точно понимаете, что у вас получится хороший кадр? Или такие кадры отбираются уже после съемки?

Я никогда не смотрю в видоискатель, просто делаю снимки. Не глядя, почти наугад. Если это, конечно, не коммерческая съемка… Иногда кадры получаются обрезанными, на них только отдельные части тела. Но это тоже может быть интересно в качестве эксперимента.

У кого вы учились? Есть ли люди, которые оказали на вас самое большое влияние?

Я абсолютный самоучка. Никогда не учился фотографии. Как-то посмотрел фильм Антониони «Фотоувеличение» и понял: «Вот! Мне нравится этот образ жизни. Хочу быть фотографом!». Я выбрал эту профессию, только чтобы путешествовать и знакомиться с девушками. Это правда! Я был просто очарован возможностями, которые дает профессия фотографа. Моя подруга работала в модельном агентстве и заказала мне первую съемку. Я понятия не имел, как это делается, пришел в магазин фотоаппаратуры и спросил продавца, что нужно, чтобы снимать моделей. Он посоветовал мне объектив, отражатель, мы сделали прямо там несколько снимков, чтобы я поучился. И провел фотосессию. Кадры из нее увидели в магазине одежды Dayton. И поручили мне большую модную съемку. Когда я узнал об этом, то слег в больницу с астматическим приступом. Хотя до этого никогда не болел астмой. Видимо, что-то нервное. А выйдя из больницы, отправился в тот же магазин и спросил продавца, что мне делать. Мы сидели вместе, листали журналы, идея съемки начала вырисовываться. Опять же по его рекомендации я приобрел необходимую технику. У нас получился очень красивый проект: мужчина в пальто провожает девушку, уезжающую на поезде. Съемка имела большой успех, и после нее на меня посыпались заказы из глянца. Я начал много работать и хорошо зарабатывать. Иногда думаю, что было бы неплохо закончить какую-нибудь фотошколу.

Вы снимаете уже много лет. Как за это время изменилось искусство фотографии? В какую сторону оно движется?

Мне повезло начинать, когда фотографом был не каждый, не все ходили с iPhone и снимали все подряд. Но и сейчас, если вам нужна хорошая съемка, вы не пригласите человека с улицы, а будете искать профессионала.

Ваша юность пришлась на 1960-е, время рокеров и хиппи. Вы скучаете по тем временам? Нынешняя жизнь не кажется вам скучной?

Жизнь – это книга, в которой много глав. Мне даже кажется, что с этой выставки в Москве начнется новый этап. В 1960-е было весело, но и сейчас жизнь достаточно хороша и комфортна для меня. Столько событий и встреч! Мне интересно жить. Я – счастливчик.