Кроме вас и Степана Сарпаневы, широкой публике неизвестны финские часовщики. Их действительно нет или мы о них просто не знаем?

К сожалению, в Финляндии нет часовой индустрии. Время от времени возникали попытки затеять что-то масштабное, но, как видите, безуспешно. Тем не менее финское часовое дело живет и, я бы даже сказал, развивается благодаря не только нам со Степаном, но и Симо Юлитало, Вальдемару Хирвелу, Тимо Турунену, Антти Рёнккё, Вилле Хяннинену. Эти ребята делают собственные часы небольшими партиями, используют механизмы ETA и другие, модифицируя их на свой вкус. Но называть это индустрией было бы неправильно.

Думая о Финляндии, в первую очередь вспоминаешь фильмы Аки Каурисмяки, пожалуй, негласного культурного посла страны в мире. Можно ли сказать, что вы занимаете примерно то же место в часовом мире? Чувствуете ли вы в связи с этим особую ответственность, создавая свои модели?

Конечно, мне приятно, что по моим часам судят о моей стране, ведь, несмотря на то что я давно уже живу в Швейцарии – моя мастерская расположена в Мотье, – я ощущаю себя финном и горжусь этим.

В фильмах того же Каурисмяки финны показаны стоически спокойными. Такие вы и в жизни? Помогает или мешает эта особенность в работе?

Ну, конечно, Каурисмяки сильно утрирует, но, нужно признаться, в целом он прав. Финны – невероятно спокойные, умиротворенные люди, что для профессии часовщика очень важно. При этом мы усидчивы, терпеливы и разбираемся в дизайне – это у нас наследственное. 

Что вы можете назвать своей первой часовой удачей?

Я понимаю, какой ответ вы бы хотели услышать, но скажу совершенно серьезно: лет двадцать назад в маленьком магазинчике в Финляндии я обнаружил и купил потрясающий турбийон, который выставлялся в витрине и стоил копейки. Позднее, когда я работал с Мишелем Пармиджани, у меня была возможность реставрировать 11 невероятных старинных турбийонов, специально сделанных для участия в астрономических соревнованиях на точность хода. Все это бесценный опыт.

Сколько времени у вас ушло на изготовление своего первого репетира и почему вы выбрали именно это усложнение?

Я люблю технически сложные модели, в них чувствуется энергия часовщика, его мастерство. А носить на руке часы, которые при этом еще и сообщают время мелодичным звоном, для меня удовольствие. Именно из своих предпочтений я исходил, когда создавал первые часы. На них было потрачено 1,5 года – не хватало практического опыта, в процесс пришлось многому учиться.

Какие тенденции в современном часовом мире вас пугают, а какие наоборот – радуют?

Ужасно видеть, что многие компании в погоне за инновациями и яркими информационными поводами используют совсем не часовые материалы, например, кремний, получивший сегодня широкое распространение. На самом деле у него очень хрупкая структура: кремний легко ломается, и для крепления к стальным компонентам его приходится приклеивать. Я не уверен, что в высокоточных часах стоит применять непроверенные временем материалы. А радует меня появление все новых и новых молодых талантливых мастеров, пробующих свои силы как независимые.

Что вы думаете о независимых часовщиках в будущем – их число и качество их работы будут расти или большие бренды не допустят их существенного усиления?

Вы знаете, большие бренды очень внимательно следят за тем, что происходит в небольших мастерских и ателье. Наша работа является для них импульсом к созданию новых часов, поскольку свежие, оригинальные идеи всегда появляются там, где есть свобода самовыражения, не стесненная никакими рамками, будь то история марки, ее традиция и философия.

Как выстраивается коммерческая сторона вашей работы: кто ваши клиенты и каков диапазон цен на модели?

Как это часто бывает в нашем деле, мои клиенты разные и приходят ко мне со всего мира. Чаще всего это коллекционеры, те, кто разбирается во всех тонкостях часового искусства. Их истории примерно одинаковы: начинали с коллекционирования популярных моделей, затем дорастали до чего-нибудь уникального, индивидуального – так они открывают для себя независимых мастеров. Что же касается стоимости, то она начинается от 72 тысяч швейцарских франков. Подробнее можно посмотреть на моем сайте.

Циферблат женской модели VOUTILAINEN 28 OUKAMON выполнен совместно с японской студией Unryuan, которая работает в традиционной манере покрытия лаком, возникшей в эпоху Эдо

VOUTILAINEN V-8R в корпусе диаметром 39 мм из розового золота получили приз Гран-при Женевы в номинации «Мужские часы» в 2013 году, предвосхитив тренд на уменьшение диаметра мужских часов