Когда осенью в 2010 году 11 тысяч разгневанных французов, среди которых был даже принц Сикст-Анри де Бурбон Пармский, потомок Людовика XIV, написали петицию против выставки Такаси Мураками в Версальском дворце из-за наличия на ней (по их мнению) откровенной порнографии, художник ответил им на критику, что его скульптуры – совсем не секс-игрушки, а социальные монстры. Выставка Мураками в «Гараже», ставшая первой в России, ни скандалов, ни разборок неожиданно не вызвала. Напротив – вокруг нее случился невиданный положительный ажиотаж, и в кои-то веки длинные очереди выстроились не только на серьезных классиков, но и на спорных представителей contemporary art.

Правда, нам в «Гараж» осмотрительно не привезли ни трехметровых пенисов, ни голых ковбоев, фонтанирующих спермой, ни грудастых Miss ko2, размещение которых в версальских покоях так оскорбило некоторых особенно чувствительных французов. Но без монстров в Москве, конечно же, не обошлось – в них суть яркого, мимишно-мультяшного и очень параноидального мира Мураками.

Делец, умелец и хранитель традиций
По пространству «Гаража» Мураками своими кислотными грибами, глазастыми цветами-матанго (свое название они получили от фильма ужасов Исиро Хонды 1963 года, также снявшего и первую киноисторию про Годзиллу), зубастыми зверьками, черепами и клетками ДНК распространился так же, как вирус во время эпидемии или радиация после взрыва, – полностью его заполонив. Экспозиция не только оккупировала привычный второй этаж, но и проникла в кафе, магазин, лестницу, на фасад здания и даже в туалет – везде посетителей преследуют то ли улыбающиеся, то ли скалящиеся разноцветные монстрики. Полноправной частью выставки можно считать и сувенирный ларек, где продаются все знаковые объекты Мура­ками в разных ипостасях: мягкие игрушки, магнитики, зеркальца, постеры. Еще в 2001 году художник основал корпорацию Kaikai Kiki по модели уорхоловской «Фабрики» для безостановочного производства своего искусства.

Этот японец – вообще, один из главных дельцов contemporary art, умеющий хорошо заработать не только на прямой продаже своих произведений (финансовый рекорд им был побит в 2008 году, когда на торгах Sotheby’s «Мой одинокий ковбой» – голый златовласый юноша в стиле манга с лассо из собственной спермы – ушел за 15 млн долларов), но и всевозможными коммерческими коллаборациями. Так, в 2002-м Мураками одним из первых начал сотрудничество с Louis Vuitton по производству специальных сумочных серий. Это сотрудничество продолжалось 13 лет, и Франсуа Пино, коллекционер, владелец Christie’s и концерна LVMH, обзавелся немалым количеством предметов японца, периодически показывая их на своих выставочных площадках, например, в престижной Венеции, где Fondation Pinault принадлежат Палаццо Грасси и Таможня. Все это сделало Мураками самым известным и влиятельным современным японским художником.

То, что он в первую очередь японец, носитель и продолжатель национальной художественной традиции, Мураками подчеркивает всегда. Один из разделов московской выставки носит название «Гэидзюцу» («Техника и обучение») и посвящен его связи со старыми мастерами: Кацусикой Хокусаем, Утагавой Ёсифудзи и другими. Разглядывая параллельно его и их работы, действительно поражаешься очевидной связи, тому, как поступательно культура манга и миры Мураками вызревают из классических образов японской живописи.

Из европейских имен на выставке присутствует Фрэнсис Бэкон, вдохновитель многих художников contemporary art, – ему посвящен эскиз к портрету Джорджа Дайера. А также Франциско Гойя и Джефф Кунс. Их Мураками упоминает в своей хронологической таблице, составленной лично,  – первая встреча с их произведениями трактуется как важный жизненный этап. Так, выясняется, что настоящим потрясениям для 9-летнего Такаси было лицезрение полотна Гойи «Сатурн, пожирающих своих детей» в Национальном музее западного искусства в Токио, а ярчайшим впечатлениям от первой поездки в США в 1988 году стала персональная выставка Кунса «Банальность» в галерее Sonnabend. Чудовища, порожденные сном разума, и статуэтки, правда, не из сувенирных лавок для туристов, как у Кунса, а из магазинов для косплееров и фанатов аниме и манги, навеки завладели сознанием Мураками.

Страшная-страшная сказка
А сознание главного современного японского художника всегда было немного параноидально. Мураками не скрывает, что с самого детства боялся повторения атомного апокалипсиса, который Япония пережила в августе 1945 года, когда на Хиросиму и Нагасаки были сброшены две атомные бомбы «Малыш» и «Толстяк» – такие умилительные кодовые имена дали им американцы. И главной настольной книгой маленького Такаси, как и миллионов других японских детей, была манга Кэйдзи Накадзавы «Босоногий Гэн», рассказывающая о жизни мальчика после бомбардировки. Эта книга в нескольких экземплярах, конечно, присутствует на выставке в «Гараже».

Но японцы, ставшими единственными, кто непосредственно пострадал от ядерной атаки, не были единственными, кто ее боялся. Этот страх также проедал сознание советских и американских детей и взрослых. Каждый, кто учился в школе в начале 1980-х, в период очередного нагнетания отношений между сверхдержавами СССР и США, не может не помнить плакаты ГО и уроки, посвященные тому, что делать в случае ядерной атаки: как укрыться от вспышки, как сберечь себя от радиации, где искать бомбо­убежище. Планы эвакуации имелись повсеместно: в школах, на заводах, предприятиях, магазинах. И в 1987 году на центральном советском телевидении произошло невероятное – в прайм-тайм, после программы «Время», показали фильм «На следующий день» Николаса Мейера о человечестве до и после роковых минут ядерного взрыва.

Эти школьные уроки, картинки из художественных и документальных фильмов о ядерных испытаниях, инструкции, как укрыться и куда бежать, никуда не делись из нашего сознания. Внутри нас, глубоко спрятанное в детских воспоминаниях, сидит ожидание Апокалипсиса. И Мураками выводит эти детские страхи на свет. Он рисует Апокалипсис в детских, мультяшных, мимишных тонах. И тут оказывается, что виновны и обречены абсолютно все: дети так долго жили с ожиданием войны, что, вырастая и взрослея, продолжают играть в нее, как играли в войну участники Манхэттенского проекта, разработавшие три бомбы со смешливыми названиями «Малыш», «Толстяк» и «Штучка», две из которых были пущены в дело в 1945 году.

Красочная, умилительная сказка Мураками на самом деле очень страшная и с плохим концом. Такие правдивые страшные сказки давным-давно рассказывали детям, чтобы подготовить их ко всем тяготам и ужасам настоящей жизни.

Хиросима и Нагасаки в 1945-м, Чернобыль в 1986-м, Фукусима в 2011-м – где бабахнет в следующий раз? Где на Земле опять прольется радиоактивный ласковый дождь? Увы, мест, где такое возможно, сегодня опять много как никогда.