Когда начинаешь смотреть американские фильмы без дубляжа и перевода, понимаешь, что стесняться своего русского акцента при разговоре на английском в принципе, наверное, не стоит. Ведь тот же Антонио Бандерас от испанского прононса так и не избавился. 23 года назад на съемках своего первого голливудского фильма «Короли мамбо» он вообще ничего не понимал, просто механически заучивал реплики. А через год на съемочной площадке «Филадельфии» получил отличный совет от Томаса Хэнка. Во-первых, не волноваться, так как вокруг тебя все понимают. А во-вторых, не пытаться исправить акцент: «Он – одна из твоих актерских красок. Ты же не исправляешь нос, глаза или волосы». Правда, сам Бандерас уверен, что просто оказался в нужное время в нужном месте: в середине 1990-х, на волне испанской эмиграции, Голливуду понадобился именно испанский выговор, поэтому ему и позволили разговаривать на нем с экрана.

До «Королей мамбо», «Интервью с вампиром», «Отчаянного», «Эвиты» и «Маски Зорро» – тех фильмов, что принесли ему всемирную славу и миллионные гонорары, – Хосе Антонио Домингес Бандерас работал манекенщиком и официантом в Мадриде, куда приехал в 19 лет в надежде играть на сцене. В столице на него и обратил внимание Педро Альмодовар, пригласив на эпизодическую роль в «Лабиринте страстей», своей второй полнометражной картине. В итоге Бандерас сыграл в пяти его фильмах, включая психо-сексуальный триллер «Закон желания», где впервые в испанском кино был показан гомосексуальный поцелуй в исполнении Бандераса и Эусебио Понсела, а также в комедийной драме «Женщина на грани нервного срыва», собравшей кучу призов и номинированной на «Оскар». Только через 21 год после этого успеха и отъезда Бандераса в Голливуд режиссер и актер вновь встретились на съемочной площадке, чтобы сделать шестой совместный фильм – «Кожа, в которой я живу». Пожалуй, никто не ожидал от постаревшего и ударившегося в мелодраму Альмодовара такого залихватски безумного сюжета в стилистике ранних «Закона желания» и «Свяжи меня». Как рассказывал впоследствии Бандерас, на съемках Педро заставлял его делать такие вещи, значение которых он так до конца и не понял.

В том же 2011-м, когда на экраны вышла картина Альмодовара, Бандерас принимал участие в еще одном развеселом проекте – озвучивал Кота в сапогах. Этот персонаж из мультика про Шрека, удостоенной самостоятельной истории, получил от актера не только бархатный голос с испанским прононсом, но и черты характера – для этого Бандерас специально встречался с художниками-аниматорами. Сам актер признается, что Кот стал для него этаким альтер его, дал возможность посмеяться над теми эпическими ролями, что принесли ему известность: Зорро, Десперадо и другие.

Сегодня его фильмография перевалила уже за 70 картин. Хотя «Оскара» у Бандераса по-прежнему нет, а главный приз испанского кино – премию Гойя – он получил лишь в этом году. После развода с Мелани Грифит он живет между Лондоном, Нью-Йорком, где учится его дочь Стелла, и родной Малагой – в Испании у Бандераса не только дом, но и винодельня в регионе Рибера-дель-Дуэро с дегустационным залом, где вино Anta Banderas можно попробовать за 10 евро. Любопытно, что, по словам актера, если он задерживается в Европе на несколько недель, ему становится трудно говорить на английском, но выхода нет – Америка и Голливуд давно стали для него домом, куда он неизменно возвращается, чтобы сыграть еще в десятке замечательных картин.

О возрасте, разводе с Мелани Гриффит, отношениях с дочерью, украденном «Оскаре» и новой роли Джанни Версаче Бандерас рассказал в беседе с Фабианом В. Вайнталом.

Вы по-прежнему живете в Брентвуде?

Нет, уже много лет не там. После переезда жил в Хэнкок-парке. А дом в Брентвуде теперь мне не принадлежит, им владеет Мелани (Гриффит. – Прим. WATCH).

А где же вы сейчас остановились?

В отеле Four Seasons, а завтра уезжаю в Европу. У меня там много дел, но я постоянно собираюсь ездить туда-сюда, перемещаться между Лондоном, Нью-Йорком и Малагой.

Фактически Бандерас – это девичья фамилия вашей матери. Почему вы решили взять имя Антонио Бандерас вместо вашего настоящего Хосе Антонио Домингес?

Из-за Педро Альмодовара. В Мадриде я играл на сцене как Хосе Антонио Домингес, но Педро сказал мне: «Это похоже на имя матадора. Какая фамилия у твоей матери?» А когда я ответил: «Бандерас», то он постановил: «Отлично. Только убери Хосе». И у меня осталось имя Антонио Бандерас.

Сегодня это весьма значимое имя, и вас считают «всемирно известным испаноязычным актером»...

Что ж, возможно. Может быть, я самый знаменитый испаноязычный актер. Но это не значит, что я самый лучший.

Но вы не можете отрицать, что вы признанный актер. На вас это давит каким-то образом?

Нет, давления я не чувствую. Но, разумеется, к моим высказываниям прислушиваются, поэтому нужно взвешивать слова, когда что-то говоришь. Например, пару лет назад на канале CNN я сделал заявление по поводу Венесуэлы, которое было неверно истолковано. Мне пришлось объяснять, что я этого не говорил и имел в виду совсем другое. Однако с возрастом перестаешь обращать внимание на такие вещи. Теперь я не возражаю, чтобы люди толковали мои высказывания как им угодно.

В августе вам исполнилось 55 лет. Вы ощущаете возраст?

Пожалуй, нет, я чувствую себя превосходно. Но скажу откровенно: были времена, когда мне казалось, что я намного старше, чем сегодня.

Но вы ощущаете зрелость, в хорошем смысле слова?

Да. В хорошем смысле – ощущаю. Чувствую, что накопил опыт, стал меньше тревожиться. Волнения остались позади. Сейчас уделяю больше внимания самым важным вещам в жизни, тому, чем действительно хочу заниматься. Больше незачем врать. Есть моменты, когда лишь истина имеет значение, и мы должны смотреть правде в глаза.

Вы можете представить себя в фильме о вашей жизни?

Я не считаю себя настолько значимой персоной, чтобы рассказывать о своей жизни.

Полагаю, вам самому трудно увидеть это, но никто не умеет рассказывать хорошие истории лучше Антонио Бандераса. Поэтому прошу вас рассказать о трех моментах вашей жизни, которые были похожи на настоящее кино.

Что ж, хорошо, начнем. 3 августа 1980 года, вокзал в Малаге, Коста-дель-Соль. Из окна вагона я смотрю на друга и родных, они стоят внизу на перроне. У меня в кармане 15 тысяч песет – меньше, чем 100 долларов. Поезд издает глухой звук и очень медленно, почти бесшумно трогается. И я вижу, как моя юность остается позади. Мне было 19 лет, и так начинались мои приключения.

Неплохое начало. Номер два?

Нью-Йорк. Кастинг фильма «Короли мамбо». Я даже не говорю по-английски. И вдруг ко мне подходит какой-то мужчина и сообщает, что Warner Brothers желают подписать со мной контракт на работу в Голливуде. Я помню, как вышел на улицу. Было погожее воскресное утро в Нью-Йорке, и я прыгал от радости всю дорогу до Сохо.

А третий лучший момент вашей жизни?

Рождение моей дочери Стеллы.

Многие уже не помнят, но вы попали в Голливуд через широко распахнутую дверь. Сразу же после «Королей мамбо» снялись в весьма значимых фильмах, таких как «Филадельфия» с Томом Хэнксом и «Интервью с вампиром», где вашими партнерами стали Том Круз и Брэд Питт, находящиеся тогда на пике карьеры. Как случилось, что за многие годы до знаменитого «Зорро» вам предложили съемки в таком количестве картин, когда вы только приехали в Америку из Испании?

Я сам не могу поверить. Честно. Даже сегодня мне кажется это невероятным. Иногда пытаюсь объяснить, найти причину. Думаю, что то, как функционирует Голливуд, похоже на промышленное производство, которое не замечает рас, акцентов и религий. Голливуд замечает только деньги, и он заметил, что их может принести волна испанской эмиграции. И вскоре я оказался здесь. Снялся в «Королях мамбо», и затем кто-то сказал: «Почему бы не пробовать этого парня дальше?» Джонатан Демми и Том Хэнкс дали мне второй шанс в «Филадельфии». А после этого Роберт Родригес предложил роль в «Отчаянном». Сальма Хайек буквально прыгала от радости. Появление всех этих испанских персонажей казалось в то время чем-то новым и свежим. Я сейчас говорю о том, что было 25 лет назад.

Мы возвращаемся в прошлое, в то время, когда фильм «Женщины на грани нервного срыва» был номинирован на премию «Оскар» в 1988 году. Однако с тех пор вы прожили в Америке половину жизни...

Да, я провел здесь половину жизни. Невероятно, но это так. Люди обычно говорят циничные вещи о Лос-Анджелесе. А я смотрю в окно, вижу надпись «Голливуд» и чувствую благодарность. Я очень благодарен этому городу за все, что он мне дал.

Вы помните, как впервые покинули Испанию?

Я покидал Испанию постепенно. Но по-настоящему так и не уехал оттуда. Когда я впервые отправился в США, это был Нью-Йорк и 1984 год. Меня уполномочила Генеральная дирекция кинообъединения Испании. Вместе со мной приехала Ассумпта Серна, испанская актриса и продюсер. Мы должны были представить наши фильмы в Guild Theater на 50-й улице.

И вы уже мечтали постоянно жить и работать в США?

Нет-нет. Это была лишь очередная поездка. Помню, как впервые оказался на Бродвее и пошел на мюзикл «Песня и танец» с Бернадетт Питерс. Помню также второе шоу, которое увидел, – «Крупное дело» Боба Фосса, там был и Майкл Дуглас. В ресторане меня познакомили с Кэтрин Терне, такой красавицей! Тогда мне все представлялось сном, конечно, я не мог даже вообразить, что стану работать на Бродвее и тем более буду номинирован и получу театральную премию Tony Awards.

А что вам запомнилось на той церемонии вручения «Оскара», когда среди номинантов был фильм Альмодовара?

Это был горький вечер, потому что все предсказывали нам победу. Вся североамериканская пресса писала, что «Женщины на грани нервного срыва» станет победителем. Но не получилось, нас обошла картина «Пелле-завоеватель» Билла Аугуста, с ним я впоследствии работал – снимался в фильме «Дом духов» – и собираюсь сделать это опять в ленте про Версаче.

Вам бы хватило смелости сказать ему: «Ты украл наш “Оскар”»?

Я ему уже сказал!

Но прошло время, и вы смогли распечатать конверт киноакадемии, в котором был указан победитель – фильм Альмодовара «Все о моей матери». Вы чувствовали, что взяли реванш?

Да, немного. Считаю, что Педро заслужил «Оскар», и нам с Пенелопой Крус повезло назвать тогда его имя со сцены. То был прекрасный вечер.

Вы как отец никогда не сомневаетесь, стоит ли сниматься в том или ином фильме? Не опасаетесь ли вы, что эти картины увидит ваша дочь?

Не до такой степени. Но в прошлом я действительно позволял себе такое, что иногда думаю: а теперь моя дочь пойдет в кино и посмотрит «Закон желания» с тем «голубым» поцелуем. Но я твердо говорю себе, что не надо смущаться из-за того, что сделано.

Недавно дочь вашей бывшей жены Мелани Гриффит и Дона Джонсона, единокровная сестра Стеллы Дакота Джонсон, снялась в нашумевшем фильме «50 оттенков серого». Вы его уже видели?

Нет, пока не успел посмотреть. И мать Дакоты тоже. Мелани как раз на днях упомянула, что не видела фильм.

А ваша дочь Стелла? Она оценила свою сестру Дакоту в «50 оттенках серого»?

Не знаю насчет Стеллы. И ее сестру я об этом не спрашивал.

Как Стелла относится к тому, что ее родственники так знамениты?

Ей совсем не нравится слава. Она делает успехи в жизни, но не собирается быть частью киноиндустрии. У дочери своя дорога. Сейчас Стелла учится в Нью-Йоркском университете.

Что она изучает?

Это программа под названием Gallatin, которая предназначена для разработки ее собственной карьеры. Невероятно! А вообще-то, дружище, в Соединенных Штатах университеты всегда были хорошими.

Вы чувствуете, что ваше «гнездо опустело» – теперь, когда дочь учится в университете?

Нет. У меня по-прежнему дом в Нью-Йорке, потому что я хочу почаще навещать дочь. И знаете, она до сих пор нуждается во мне. Или мне очень хочется в это верить.