Как правило, бывает три причины, почему люди приходят в часовую индустрию: они либо из семьи потомственных часовщиков, либо получили специальное образование, либо ими движет банальный коммерческий интерес. Насколько мне известно, в вашем случае все это неверно. Расскажите нам свою историю.

Действительно, в часовое дело я пришел сам. Но я тоже родом из династии – потомственных ремесленников: прадед, дед и отец занимались столярным делом и были действительно хорошими мастерами. Отец и сейчас продолжает работать с деревом. Запах свежей стружки – один из моих любимых с детства. Скорее всего, отсюда и выбор профессии. После школы получил специальность краснодеревщика. Увлекался механикой, моделированием, любил мелкую и точную работу. Рано начал писать картины, но теперь на это почти нет времени. Организовав маленькое столярное предприятие по производству лестниц, мебели и дверей, также занимался реставрацией антиквариата. Больше всего любил сложные работы, где требовались нестандартные решения. В некоторых конструкциях, там, где принято использовать металл, искал возможность обходиться деревом, наверное, подсознательно подбирался к границам возможности его использования.

Однажды мне попались старинные часы – я реставрировал деревянный корпус, и у меня возникла идея создать из дерева и сам механизм. Мне показалось это прекрасной возможностью испытать как дерево, так и свои знания и опыт. Первая попытка была не совсем удачной: зная дерево, но не зная тонкостей часового дела, сложно рассчитывать на успех. Конечно, это меня расстроило, но не лишило желания экспериментировать дальше. Вскоре узнал, что такие попытки, и даже весьма успешные, уже предпринимались. Твердо решил продолжать, доказав самому себе, что смогу. Не имея образования в часовом деле, инструмента и компьютера, учился на собственных ошибках. Разбирал и собирал старые модели, изготавливал инструмент, пробовал различные породы дерева. Первыми сделал напольные часы, механизм, на мой взгляд, не был красивым, но вкус победы уже распробовал. Когда узнал о мастерах XIX века братьях Бронниковых, об их полностью деревянных карманных часах (правда, в среднем они содержали 15 металлических деталей), посчитал свою идею сделать часы полностью (за исключением пружины) деревянными совершенно реальной.

В своей работе вы вдохновлялись часами братьев Бронниковых, или она строилась по собственному пути?

На тот момент я видел только фотографии часов Бронниковых. Через некоторое время появились моя первая карманная модель, созданная полностью из дерева, за исключением пружины и спирали колеса баланса, и внешне она слегка напоминала работы этих прекрасных мастеров. Когда однажды на презентации один знаменитый коллекционер всего за 10 минут осмотра моих часов спросил несколько раз, где же в них батарейка, я твердо решил делать только скелетонированные механизмы. При этом не знал значения слова «скелетон» и других часовых терминов. Многим деталям давал свои названия. Например, анкерное колесо я обозвал косозубка.

Традиционная индустрия экспериментирует с новыми материалами. В вашем случае вопрос с материалами решается проще или, напротив, сложнее?

Все начинается с того, что я сам нахожу, заготавливаю и сушу материал. Основу механизма составляет кап, и не только березы. Использую также кап яблони, сливы, ореха грецкого, бубинго, гвуаяковое дерево, самшит крымский, бамбук. Для любой детали подбираю подходящий участок на срезе материала, можно сказать, это постоянный эксперимент. Каждые новые часы – новый опыт в использовании и подборе материала, а также в механике. Просто это или сложно, мне трудно сказать: я в часовой индустрии новичок и иду своим путем проб и ошибок.

Технические характеристики ваших часов сильно отличаются от обычных? Точность хода, запас хода, гарантия?

Конечно, мои часы отличаются от моделей из металла. Вся технология изготовления основана на обработке дерева и резьбе. Получается художественное изделие из дерева, которое благодаря механике стоит в одном ряду с часами.

Запас хода также зависит от размера и типа часов. К примеру, карманные имеют запас хода 20 часов, часы с такой же колесной группой в форме яйца, но с классическим турбийоном, имеют запас хода двое суток, хотя изначально этот механизм мог ходить всего 17 часов, пока я не накопил опыт и не доработал его. Сервис? Интересный вопрос. Мне довелось отреставрировать два экземпляра часов Бронниковых. Наверняка кто-то сможет обслуживать и мои, но пока справляюсь сам.

Какая у вас производительность, есть ли помощники, ученики?

Мне не интересно делать одинаковые часы. Не только внешне, но и по механизмам. Возможно, так будет не всегда. В среднем выпускаю 2–3 экземпляра в год. На маленькие и сложные уходит минимум 8–9 месяцев. Много ручной работы не потому, что ее нельзя выполнить на станках, а потому, что этого часто требует специфика материала. Учеников пока нет, отсутствует также мастерская, инструмент же в большинстве самодельный, специфический, предназначенный больше для дерева, чем для металла.

И какие у вас амбиции и сверхзадачи?

Огромное внимание прессы и представителей всемирно известных часовых брендов, многочисленные дискуссии по поводу моих работ теперь обязывают меня не останавливаться на достигнутом. Часовое дело меня полностью захватило, и я вряд ли смогу его бросить. Совершенствовать и усложнять свои работы, насколько это возможно, создать часы из дерева, по точности и ресурсу не уступающие металлическим – это и есть моя амбициозная цель и сверхзадача. Хочу, чтобы мои работы воспринимали не только как часы, а относили их к предметам редкого искусства.